Лорейн Хит - Неотразимый грешник Страница 39

– Ты приглашал людей, которые предлагали за тебя цену?

– Он приглашал, – произнес Уэсли.

– Откуда ты знаешь?

– Отец Мелани был одним из тех, кого он приглашал на аукцион.

– Мой отец не беспокоился, что я останусь без жениха… Он не стал бы себя так унижать… – Она посмотрела на Фолконриджа: – Я знала, что в этом деле замешаны деньги, но не представляла себе, что только деньги тебя и интересовали.

– Кейт…

– Иди к черту.

Она поспешила прочь из сада и, обойдя дом, направилась к воротам. Скоро она оказалась на кольцевой дороге, где экипажи ждали своих владельцев. Вытирая слезы, Кейт стала искать кучера Фолконриджа. Она должна покинуть это место, уехать отсюда прочь…

Когда наконец она нашла экипаж, лакей открыл перед ней дверцу.

– Отвезите меня к отцу, – приказала она, забираясь внутрь.

– А как его светлость?

– Он не поедет.

Даже несмотря на то что дом ее родителей находился недалеко, поездка показалась ей вечностью. В ее голове вспыхивали воспоминания: свадьба, испуганное выражение лица Фолконриджа, когда она упомянула, что он просил ее руки, как они вместе смеялись, его руки и губы…

Кучер остановил экипаж, и Кейт распахнула дверцу, не дожидаясь, когда это сделает лакей. Если бы она не боялась оступиться и сломать шею, то выскочила бы из кареты. Но вместо этого ей пришлось ждать помощи лакея.

Стремительно поднявшись по ступенькам, она начала барабанить в дверь. Как только дверь открылась, Кейт прошла мимо дворецкого.

– Миледи…

– Где мой отец? В библиотеке?

– Да, миледи. Я доложу о вас…

– Не нужно докладывать.

Отец находился именно там, где она и предполагала: он сидел за рабочим столом, глядя в расходные книги сквозь облако сигарного дыма. При ее появлении он поднял глаза, и они округлились. Потом сузились, брови сошлись на переносице, когда он стал медленно подниматься.

– Кейт, что случилось? Почему ты приехала среди ночи?

– Ты предлагал за него цену?

Отец устало опустил плечи, но почти тотчас же выпрямился.

– Черт побери, я думал, Фолконридж – человек слова.

– Человек слова?

– Этот аукцион держался в строжайшей тайне. Не думал, что ты когда-нибудь о нем узнаешь.

– Фолконридж мне ничего не говорил. Сказал Уэсли.

Глаза отца сузились еще больше, когда он взял сигару и сделал глубокую затяжку.

– Джефферс, – наконец произнес он. – Я начну против него дело за нарушение условий контракта.

Кейт сделала шаг ближе к рабочему столу, поставила на него руки и наклонилась вперед.

– Не могу поверить, что человека, выставившего себя на продажу, как… изысканную фамильную вещь, ты счел достойным жениться на твоей дочери.

Отец протянул руку и поднял крышку резного деревянного ящика, в котором хранились сигары.

– Хочешь одну?

Это был их секрет, ее тайное удовольствие. Кейт провела много часов, просматривая книги со своим отцом и пуская дым из сигары, словно она была не дочерью, а сыном. Но сейчас она покачала головой. Сегодня она была не в настроении участвовать в их маленьком ритуале.

Он прошел к шкафчику со спиртными напитками и плеснул виски в два стакана. Принес стаканы и протянул один Кейт:

– Тебе понравится. Садись, Кейт.

– Папа…

– Возьми виски и сядь, дорогая.

Она повиновалась. Отец поставил свой стул рядом с ее достаточно близко, чтобы в случае необходимости взять ее за руку. Отец сильно постарел.

– Отцу не полагается иметь любимчиков среди своих детей, – начал он. – Но Бог знает, ты знаешь, твоя мать знает, дьявол, Дженни и Джереми знают, что ты была моим любимым ребенком.

– Если ты любил меня так сильно, то почему не позволил остаться в браке с человеком, которого я любила? Ты сказал, что он охотник за приданым. Но как тогда назвать человека, который выставил себя на аукцион?

– Честным человеком, Ты должна это понять, Кейт, Человек честно говорит то, о чем думает, что он хочет и что предлагает.

– Я не хочу это понимать, – буркнула она, потом отпила виски и ощутила, как обжигающая жидкость прокатилась по языку и пошла вниз, в горло. – Он не любит меня, а я хочу любви. Уэсли по крайней мере меня любил.

– Могу с этим поспорить. Дьявол, я докажу тебе, что это не так, но не сегодня. Ты не для этого приехала ко мне.

– Да, не для этого. Я не могу понять, как ты мог заплатить цену за человека…

– Твоя мать хотела, чтобы ты вышла замуж за аристократа с титулом. Но на продаже был всего один, и я его купил.

– Потому что считал, что сама я не смогу найти достойного мужа?

– Потому что у меня не было времени, а ты вообще не хотела выходить замуж.

У Кейт вдруг появилось дурное предчувствие.

– Дженни думает, что мама серьезно больна и именно поэтому ты возишь ее к морю.

Отец отставил стакан и кивнул.

– Что с ней?

– Мама не хочет, чтобы вы, дочери, знали об этом.

– А Джереми знает? И поэтому находится в Лондоне с нами, вместо того чтобы путешествовать по миру?

Отец кивнул.

– Я не любил твою мать, когда женился на ней. Но понимал, что лучшей спутницы жизни мне не найти. Волевая, трудолюбивая, не боится трудностей. Вместе мы можем горы свернуть. Нью-йоркские снобы пренебрегали твоей матерью, не приглашали ее на балы, но у нас было больше денег, чем у любого из них. Мы построили самый красивый дом и носили самые изысканные одежды. А когда поженились, у нас ничего не было. Мама выходила замуж в поношенном платье, я выглядел не лучше.

На лице отца появилась печальная улыбка. Он залпом осушил стакан.

– Не знаю, когда я ее полюбил, Кейт. Однажды она отчитывала меня за что-то. Она всегда отчитывала меня, когда я брался за дело, которое мне не по плечу. Я посмотрел на нее и подумал: «Я люблю эту женщину. Люблю всем сердцем». Твоя мать в меня верила, даже когда я сам не верил в себя. – На его глаза навернулись слезы. – Я сделаю все, чтобы она умерла счастливой.

– Но если бы ты сказал мне…

– Тогда это станет реальным, дорогая. Если никто не знает, я могу притвориться, будто это неправда.

– Что у нее?..

– Рак, и я не собираюсь обсуждать подробности.

– И давно?

– С год. Может, больше. Ты знаешь свою мать. Она все делает по-своему. Подозреваю, что смерть захотела иметь хорошего управляющего для своих денег.

Кейт чувствовала себя так, словно знакомый мир рушится. Прошло много времени с тех пор, когда она хотела, чтобы ее обнимали мамины руки. Она всегда была ближе к отцу.

– Ты должен сказать это Дженни, папа.

Он кивнул:

– Я знаю.

Несколько мгновений они сидели молча, думая каждый о своем.

– Твой маркиз очень ужасен? – спросил наконец отец.

Кейт покачала головой.