Джулия Лонг - Красавица и шпион Страница 38

Сюзанна немного подождала. И вот кобыла стала тужиться. Из отверстия появилось крошечное копытце. Потом второе, и ножки высунулись до колен. Кобыла сделала еще одно усилие, и – чудо! Показалась маленькая мордочка.

– Кит...

Он отбросил сдержанность, словно раскаленную сковороду.

– Да, это чертовски удивительно, и это сделали вы, Сюзанна! Вы все абсолютно правильно сделали, а теперь надо взять его за ноги и потянуть. Я скажу вам когда...

Сюзанна медленно вытащила руку и бережно взялась за копытце размером с кофейную чашечку. Когда кобыла опять начала тужиться, она вместе с Китом потянула – медленно и осторожно, вот и другое копытце.

Ей на руки упал маленький жеребенок, мокрый и теплый, кажется состоявший из морды и ножек, живой и подвижный. И Сюзанна, не удержавшись на ногах, вместе с ним села на солому.

– Ради Бога, Сюзанна! – исступленно вскрикнул Кит. Только тогда Сюзанна снова ощутила свое тело и вспомнила, где находится. Остро пахло сеном и особенно сильно – кровью и лошадиным потом. У нее ломило руку, плечо, спину. Волосы прилипли ко лбу, а платье к спине. Сюзанна аккуратно положила новорожденного на пол, он попытался встать, но упал и опять встал, пошатываясь на своих тоненьких ножках. Кобыла повернулась и ткнула его мордой, приветствуя родившегося малыша.

Сюзанну и саму пошатывало. Она с усилием встала, опираясь на руку Кита. Он тут же присел над жеребенком, который уже несколько раз успел упасть и снова встать, привыкая к тому, что мир жесткий, плоский и большой, а не узкий, теплый и влажный.

– Она в порядке... это маленькая кобылка, и красавица притом. – Кит встал и повернулся к Сюзанне. Уголки его губ дрогнули. Сюзанна вытерла щеку рукавом. У нее кружилась голова, она чувствовала себя легкой и непостижимо счастливой. Это счастье было очень мирное, тихое. Словно сбылось желание, о котором она прежде и не подозревала.

Тут они услышали голоса, смех, грубые остроты, топот ног. Это возвращались конюхи. Увидев Кита, они замерли на месте, можно сказать, окаменели. Кит некоторое время смотрел на них без всякого выражения, что было особенно страшно. Даже у Сюзанны екнуло сердце.

– Вы знали, что кобыла вот-вот должна ожеребиться? – спросил Кит спокойно. Конюхи с ужасом уставились на него. Один из них покосился на новорожденного жеребенка.

– Отвечайте.

Сюзанна осторожно взглянула на Кита. Как ему удалось сделать коротенькое слово таким зловещим?

– Д-да, сэр, – ответил тот, что посмелее.

Снова наступило молчание, только шелестели по соломе маленькие копытца, да кобыла хлестала себя хвостом по крупу.

– Они могли умереть, – произнес Кит задумчиво, – в ваше отсутствие. И кобыла, и жеребенок. Одни, без помощи. А в ваши обязанности входит заботиться о лошадях, ведь так?

Сюзанна решила, что лица у конюхов сейчас точно такие же, как у осужденных под топором палача. Оба молчали, лишившись дара речи.

– Пошли вон, – сказал наконец Кит тихо и презрительно. – И чтобы я вас больше не видел.

Парни повернулись и бросились прочь. Кобыла подталкивала мордой новорожденную дочку, точную копию матери вплоть до звездочки на гнедом лбу, а малышка махала крошечным хвостиком, училась стоять на ножках, вдыхала воздух, тянулась к материнским соскам.

Кит проводил конюхов взглядом и повернулся к кобыле и жеребенку. Он спокойно смотрел на них, а Сюзанна не сводила глаз с него.

– Придется мне пару дней самому о них заботиться. – Кит задумчиво погладил потемневший от пота лошадиный бок. – Надеюсь, с ними все будет хорошо. – Она услышала в его голосе облегчение. И теплоту. Он снова обернулся к ней с неуверенным, почти смущенным лицом. Сюзанна полагала, что такое с ним случалось нечасто.

– Вы поступили очень смело, Сюзанна.

От какого-то нового выражения в его глазах ей вдруг стало тепло, и одновременно она почувствовала себя странно незащищенной.

– Я не думала о том, чтобы быть смелой.

Уголки его губ приподнялись.

– Это делает ваш поступок особенно смелым. – Она никак не могла понять, что выражало его лицо в данный момент. Угрюмость, смущение, может быть, робость. Нет, только не робость. Но она безошибочно чувствовала его теплоту.

– Завтра рука немного поболит. – Он рассеянно погладил ее по плечу. Сюзанна даже прикрыла глаза, до того приятно ей было это поглаживание. Оно казалось еще более интимным, чем поцелуй, хотя, разумеется, ничто не могло быть интимнее, чем просунуть руку внутрь лошади, поэтому Сюзанну сейчас его прикосновение нисколько не шокировало.

Кит резко убрал руку, и она снова широко раскрыла глаза. Некоторое время они просто стояли и молча смотрели друг на друга. Сюзанна почувствовала странное умиротворение.

Кит откашлялся.

– Думаю, на сегодня мы отменим наш поход в лес, мисс Мейкпис. Опять. Я хочу немного понаблюдать за ними... – Он кивнул на лошадей. – К тому же ваша амазонка вконец испорчена.

Сюзанна оглядела себя.

– Пустяки.

Он почему-то улыбнулся и несколько раз кивнул. Сюзанна вытерла липкие руки о грязную юбку и взглянула на маленькую кобылку. Еще недавно она лежала свернувшись в тесноте материнской утробы, а теперь жадно сосала молоко. Сердце у Сюзанны сладко сжалось. Завтра надо непременно нарисовать их – мать и дочь.

– Как вы ее назовете? – спросила Сюзанна.

– Думаю – Сюзанна.

Он сказал это чересчур быстро, и глаза его вспыхнули озорным огнем. Сюзанна склонила голову набок, делая вид, что размышляет.

– Великолепно, – промолвила она. – Чудесное имя для такого красивого создания.

Потом грациозно повернулась, метнула на него через плечо дерзкий взгляд и поспешила домой по знакомой тропинке. Она бережно уносила с собой последнее выражение, промелькнувшее на его лице. Это была не насмешка. Не равнодушие, не раздражение.

Что-то совсем другое...

И в ее душе шевельнулась сладкая надежда.

Глава 11

Спала той ночью Сюзанна глубоко и долго, словно все падала и падала в черный колодец. Теперь для нее было естественно просыпаться с восходом солнца, под птичье пение, когда комнату наполнял утренний свет. Она чувствовала себя отдохнувшей до самой глубины души – доселе неведомое ей ощущение.

День снова обещал быть теплым. А как насчет погоды? Сюзанна приподнялась на кровати и обнаружила, что руки и спина плохо гнутся. Она немедленно вспомнила почему: новорожденный жеребенок! Сюзанна! Она улыбнулась. Может быть, у нее нет семьи, но вот родилась кобылка, которую назвали в ее честь. Это кое-что!

Сегодня... сегодня она наденет муслиновое платье цвета лютиков, от которого ее глаза становятся золотистыми, почти янтарными. И виконт непременно обратит на это внимание. О да, он никогда не скажет по этому поводу никаких приятных пустяков. Но он заметит, Сюзанна знала.