Кощеева гора - Елизавета Алексеевна Дворецкая Страница 23

– И что я должна делать?

Прияна отошла от кровавой дороги на полотне и села на скамью.

– Делать, может, пока ничего. – Мистина мягким шагом прошелся вдоль полотна. – Мне будет нужно знать, что у него там происходит. Рано или поздно Игмор или кто-то из его братии, кто выживет, прибьется опять к Святославу. Больше им нет места на земле, только рядом с ним. И когда они так или иначе дадут о себе знать, нужно, чтобы кто-то донес это до меня. Тебе будет всего удобнее это сделать. Только следи за всеми вестями, которые он получает. А я пообещаю устроить так, чтобы Святослав не пострадал.

Мистина глянул на Эльгу и Прияну – на двух женщин, которым безопасность Святослава была важна.

– И для начала тебе следует с ним примириться. Тролли знают, до чего он додумается, сидя один в Вышгороде. Я могу потом пощупать Ивора, но Ивор и сам может многого не знать. Нужен кто-то, способный проникнуть в его замыслы, открытые только самым близким. И лучше тебя тут никого не найти.

Прияна помолчала, прошлась глазами по кровавым пятнам на полотне и медленно кивнула. Неприятно было думать о том, чтобы пользоваться доверием Святослава ему во вред… нет, ради его же блага, но вопреки его воле… и ей – той, кому он верит больше всех. Но искупительная жертва должна быть принесена. Глаз Одина – стрела из омелы – чаша с ядом. Она приговорена судьбой держать чашу из черепа, и можно на многое решиться, лишь бы отодвинуть этот день.

* * *

Прияна не раз бывала в Вышгороде, но сейчас, после всех неприятных открытий, вид крепости на холме над Днепром снова напомнил ей о той зиме, когда они с Торлейвом и Яриком приехали сюда под самый Карачун. Она с ребенком осталась – мыться, отдыхать и готовиться к вступлению в стольный город, – а Торлейв уехал вперед, чтобы предупредить о ее приезде. Поздно вечером он прибыл к Святославу и встретил на дворе Малушу… А уже назавтра Святослав явился в Вышгород, и Прияне на ум не могло взойти, что в утренних сумерках этого же дня он договорился с матерью, что та тайком удалит Малушу из Киева, чтобы водимая жена-княгиня ничего не узнала…

Лишь через несколько дней после ночного гадания Прияна собралась с духом и достаточно успокоилась, чтобы изобразить перед Святославом жажду примирения. Обоих мальчиков, Ярика и Олега-маленького, она оставила у Эльги, а с собой взяла Хавлота и еще десяток гридей – молодую княгиню повезли на лодье.

Хавлот прежде входил в число Игморовой братии, хотя, будучи там самым умным, от многих Игморовых дурачеств уклонялся. О замысле против Улеба он даже не слышал: Игмор ему недостаточно доверял, видя в нем соперника в дружине, и его не стал привлекать к этому тайному делу.

– Не знаю, благодарить мне богов, что Игмоша решил без меня обойтись, или пенять, – сказал Хавлот Прияне уже в лодье, на реке, когда рядом был только его брат Белча и двое младших зятьев Хрольва, которым доверял он сам. – Если бы я знал – я б его остановил. А если б поддался ему – сейчас тоже был бы или в бегах, или не жив. Там же из них кто-то не выжил, из тех, кто с Игмошей был.

– Откуда ты знаешь?

Когда об этом рассказывалось сразу после возвращения дружины, Прияна была слишком захвачена судьбой Хольмгарда – то, что была для нее важнее, а касательно самого убийства многое прослушала.

– Я же там был, госпожа. – Хавлоту не слишком хотелось с ней о этом говорить. – На том месте. Там пятна крови не только рядом с телами остались. Три тела лежат – его самого и двух бережатых, – а крови много еще в других местах. Кто-то, значит, еще убитый, кроме них троих. Или тяжело раненый. Но они своих забрали, вот мы и не ведаем, кто там был. Волхв тамошний мрецов вызывал на девятую ночь. Сказал, Грима прижмурили и Агмунда. Но кто его знает, того волхва, правду говорит или врет…

– Но мы уж и тому рады, что пусть Желькины дочки гадают, правда или нет, – заметила Альвёр.

– А наши братья все здесь, – добавил Альрун.

Семнадцатилетние девушки-близнецы были родными сестрами Хавлота, дочерями Ивора Тишины от Зоранки. Раз уж Прияна собралась в Вышгород, она взяла их с собой, чтобы заодно повидались с родителями.

При мысли о Желькиных дочках Прияна слегка нахмурилась. Теперь и они, ближайшие родственницы Игмора, напоминали ей о неприятном деле, и она была бы рада их не видеть. Даже было думала велеть им не ходить на княжий двор. Но потом сообразила, что не стоит терять их из вида: если Игмор подаст какие-то тайные вести, женщины его семьи об этом будут знать, и стоит держать их на глазах.

Путь вверх не реке занял целый день, и уже понемногу сгущались сумерки, когда Прияна высадилась на длинный причал близ Вышгорода. Дозорные на стене разглядели молодую княгиню и звуком рога дали в крепость знать о важном госте. Когда Прияна со своей малой дружиной поднялась к воротам и вошла, двор уже был полон народу, и даже Святослав стоял возле входа в гридницу. Он услышал, кто приехал, но не слишком поверил: дозорные могли обознаться. Зная стойкость своей водимой жены – которую считал упрямством, – он был уверен, что она теперь будет держать на него обиду до самой зимы.

Однако это и правда оказалась Прияна. В ярком красном платье, она будто соскочила с багряной лодьи садящегося солнца; облачным крылом вился над ее головой длинный край тонкого убруса из белого шелка, раздуваемый речным ветром.

– Будь жив, княже! – С усталой улыбкой Прияна подошла к Святославу вплотную и поцеловала. – Не ждал?

– Что случилось? – Святослав слегка нахмурился.

– Вот всегда ты так! – Прияна выразительно вздохнула. – Хоть бы сперва напоил, накормил, а потом и расспрашивал!

– Не мути. – Святослав сжал ее руку. – Еще чего стряслось? Вести какие?

– Так вот я тебе и вестник! Мы с матушкой твоей рассудили: сделанного не воротишь, мертвых не воскресишь, а нам в своей семье враждовать не годится – только народ смущать. Матушка просит тебя в Киев воротиться. И я тоже. Все лето тебя дома не было, что же теперь, до гощения