Ради любви и чести - Джоди Хедланд Страница 14

взгляда, неотступно наблюдающий за мной. И чем больше я это чувствовала, тем больше мне это нравилось, хотя я знала, что не должна была

расслабляться.

Мы провели восхитительный день в саду. Он рассказывал мне о своем

прошлом, о службе пажом у герцога Ривенширского, о двух своих

ближайших друзьях, сэре Деррике и сэре Коллине, и об их многочисленных

веселых проделках. Я тоже поделилась с ним историями о своем детстве, но

умолчала об одинокой маленькой девочке, которая скучала по родителям, и

была участником множества выходок, которые придумывала, потому что

была предоставлена сама себе. Мы проговорили несколько часов пока, наконец, не расстались, чтобы удалиться в свои покои перед ужином.

Бабушка строго начала меня отчитывать, пока не услышала, что я

большую часть дня провела с сэром Беннетом. Похоже, он ей понравился. С

каждым часом я все больше понимала почему.

И в этот раз бабушка приложила немало усилий: украшением к новому

платью на этот раз должен был стать каплевидный бриллиант из ее личной

коллекции, который снова превратил мою ничем не примечательную шею в

эталон красоты.

Песни менестреля радовали нас целый час, и краем глаза я видела, как

бабушка подавила зевок. Скоро она захочет удалиться в нашу комнату, и я не

понимала, почему это вызывало у меня чувство разочарования, я еще не

хотела покидать ужин. Ночь только начиналась и было бессмысленно

отрицать, что мне не терпится провести еще время с сэром Беннетом.

Вот менестрель запел последний куплет. Сэр Беннет одарил меня

одной из своих самых очаровательных улыбок, от которых всегда

перехватывало дыхание. Он наклонился ко мне и пропел вместе с

менестрелем:

Возлюбленная сладкая — ты совершенство

Ты можешь подарить мне неземное блаженство.

Поцелуй губ твоих сладких.

Возможно, это мое лекарство.

Тепло его дыхания ласкало мою щеку, и я вздрогнула от смысла этих

слов. Но, конечно, сэр Беннет ничего не имел в виду, когда шептал их вслух.

Он ведь на самом деле не думал о том, что пропел? Я мельком взглянула на

него и увидела, что он задумчиво смотрит прямо на мои губы, словно

пытаясь определить, осмелится ли он украсть у меня поцелуй прямо здесь и

сейчас. Сама мысль об этом была так восхитительна, что могла соперничать

со сладостью медового пирога, который мы только что съели. Меня никогда

не целовали и никогда не думали об этом, и я уже давно смирилась с жизнью

старой девы. Но что, если я ошибалась? А что, если сэр Беннет поцелует

меня? Но нет, я совершенно неправильно его поняла. Он не хочет целовать

такую простушку, как я.

Я быстро сосредоточилась на одежде менестреля, которая вспыхивала

яркими желто-зелеными цветами, эффектно сочетаясь с необычными

фиолетовыми штанами. Он пропел последние ноты песни, и я захлопала

вместе с другими гостями, продолжая чувствовать, что сэр Беннет наблюдает

за мной. Но я не осмеливалась снова взглянуть на него из страха, что

опозорюсь, неверно истолковав его внимание.

Когда мы с бабушкой вышли из холла, сэр Беннет помчался за мной:

— Миледи, — сказал он, шагая рядом с нами. — Поскольку вчера вечером

я не смог показать вам редкую коллекцию драгоценностей моей семьи, я

хотел бы попросить вас составить мне компанию сегодня вечером.

Я вопросительно посмотрела на бабушку, ожидая ее ответа. Мы

провели в Мейдстоуне почти два дня, а я так и не поняла, зачем приехала

сюда. Я пропустила уже достаточно много времени. Конечно, бабушка не

могла не согласиться, чтобы я сейчас посмотрела эти вещи.

Она слегка наклонила голову и недовольно поджала губы:

— Уже довольно поздно, сэр Беннет.

— Напротив, миледи. Для некоторых из нас это довольно рано.

— Ты же знаешь, что я так сильно не нуждаюсь в отдыхе, — сказала я.

Когда она ругала меня за то, что я слишком поздно ложусь, я всегда

отвечала, что я все равно не красива и поэтому не нуждаюсь в таком

количестве сна, как другие девушки.

Бабушка многозначительно посмотрела на сэра Беннета. Он ответил ей

улыбкой, которая должна была растопить самое твердое сердце.

— Хорошо, — наконец проворчала она.

Он поклонился и ринулся целовать ей руку:

— Благодарю вас, миледи.

Она отдернула ее и тихо фыркнула. Но по блеску в ее глазах я поняла, что сэр Беннет ей действительно нравился.

Лилиан шла чуть позади нас в качестве компаньонки, а я скользила

рядом с сэром Беннетом по длинному коридору на втором этаже замка. Он

объяснял мне архитектурное строение замка, когда я остановилась у ряда

картин, висевших вдоль всего коридора. Зажженный настенный светильник

освещал их, но света было недостаточно. Я подошла поближе к

замысловатой мозаике, изображавшей Мадонну с младенцем. Сэр Беннет

придвинулся ко мне так близко, что наши руки невольно соприкоснулись.

Тепло его тела в неотапливаемом коридоре заставило меня вздрогнуть и на

мгновение отвлекло внимание от шедевра.

С каких это пор простое присутствие мужчины мешало мне созерцать

великолепие произведений искусства?

Он уставился на мозаику, и его рука снова коснулась моей. Казалось

ему безразлична наша близость, поэтому я попыталась сосредоточиться на

картине и сделать вид, что мне тоже все равно. К счастью, вскоре я

действительно окунулась в абсолютную красоту произведений, и

погрузилась в их историю, которые так интересно рассказывал сэр Беннет. К

тому времени, как мы дошли до конца коридора, я потерялась во времени. По

устало поникшим плечам и по опустившейся голове горничной, я поняла, что, наверное, прошел не один час.

— Прости меня, — сказала я Лилиан, которая была явно измотана. — Я

совершенно не подумала о тебе.

Она устало улыбнулась:

— Ничего страшного, миледи. Вы получаете удовольствие, и это самое

главное.

— Я прошу у вас обоих прощения за то, что так увлекся. — Сэр Беннет

взглянул в узкое окошко в конце коридора. — Похоже, уже рассвет, и из-за

меня вы не спали всю ночь.

Я охнула, осознав, как поздно лягу спать сегодня:

— Часы показались минутами.

— Это хороший знак, — сказал он. — Большинство людей находят мои

бесконечные рассказы об этих произведениях искусства утомительными. А

если их не утомляют эти рассказы, то мои рассуждения о различных

техниках, используемых художниками.

— Вы очаровали меня, — призналась я. — Очевидно, что вы очень любите

каждую вещь, как отец любит каждого своего ребенка. — Ну, по крайней

мере, добрый отец, которого не отталкивает собственное дитя, как моего.

Он улыбнулся моей аналогии:

— Да, это мои дети.

Мы стояли бок о бок, глядя на шедевр в конце коридора. Это была

картина