Эффект ритуала. Магия простых действий – от привычки к ритуалу - Майкл Нортон Страница 4

моей семьи – и чтобы облегчить собственную тревогу. Я понемногу начал исследовать эту тему, и тогда ученый во мне затребовал более четких ответов на вопрос о том, как устроены ритуалы. Если люди могут на ходу придумывать свои ритуалы, которые способны влиять на их впечатления и чувства, то что именно представляют собой ритуалы и как они действуют? Теперь во мне уже вовсю разгорелось любопытство, и я был серьезно настроен все это выяснить.

Как зарождаются ритуалы

Помимо детского опыта с религиозными ритуалами, большинство знаний о ритуалах я приобрел благодаря исследованиям в сфере антропологии и других дескриптивных областях социальных наук. В антропологии применяют этнографические методы, то есть ученый отправляется в путь и наблюдает за действиями людей, а затем пытается понять, почему они это делают. Теперь уже ставший каноничным способ познания был придуман западными учеными для изучения незападных культур и применялся для исследования лишь одного из элементов ритуалов – проверенных временем традиционных обрядов. Это строгие, присущие определенной религиозной общине действия, которые первым делом приходят в голову, когда кто-то заводит речь о ритуалах. Я называю их унаследованными ритуалами.

Ни одно из этих многочисленных исследований, несмотря на их несомненную увлекательность, не помогло мне с понимаем собственного опыта касательно укладывания ребенка в кровать. Никто из предков не передавал мне знания о мягких игрушках, да и Бадди Холли явно не упоминался ни в каких древних текстах. Ритуал, как я начал осознавать, может быть индивидуально расписанным действием.

Как только в моем восприятии ритуалов кое-что изменилось и они, по моим скромным предположениям, стали включать в себя не только незыблемые традиционные обряды, но и личный опыт человека, я начал повсюду их замечать. Все вокруг прибегают к любому доступному реквизиту, маскараду и собственному драматическому мастерству – прямо как я, успокаивая дочку перед сном. Иногда люди заимствуют из унаследованных ритуалов, иногда придумывают что-то совершенное новое, а чаще всего сочетают то и другое.

В общепринятом понимании ритуалов такое не случается ни с того ни с сего. Ритуал и есть ритуал: садишься, встаешь и опускаешься на колени, когда тебе говорят сесть, встать и опуститься на колени; ешь еду, которую тебе дают, потому что твой народ всегда ее ел и будет есть. В истории с дочерью я увидел отблески совершенно иного способа восприятия ритуалов. Во все времена люди обновляли ритуалы, чтобы соответствовать текущему моменту, с помощью любых подручных средств и материалов. Быть может, передача ритуалов из поколения в поколение срабатывала не для всех – например, я не перенял церковные ритуалы из детства. А в некоторых случаях, возможно, людям требовалось то, что еще не было придумано, ведь иногда мы сталкиваемся с абсолютно незнакомыми проблемами – как это произошло с пандемией в двадцать первом веке.

Такой подход к изучению ритуалов – то есть осознание того, что человек в любой момент может сказать: «А я сделаю по-своему» – привел меня прямиком к поведенческой экономике, которая изучает, как именно люди принимают решения. Я написал диссертацию по социальной психологии, а после этого занялся поведенческой экономикой в Школе менеджемента Слоуна при Массачусетском технологическом институте (МТИ). Впервые оказавшись там после защиты диссертации, я словно попал в интеллектуальный рай, в чудесный мир, населенный любопытными и великодушными людьми, которые задавались неожиданными и порой причудливыми вопросами о том, как принимаются решения. Благодаря этому духу интеллектуальной свободы я и почувствовал, что, вероятно, сумею нащупать верный путь к оценке влияния ритуалов.

В народе бытует мнение, что ритуалы всегда были неразрывно связаны с группами людей и культурой, поэтому невозможно изучать их с помощью эмпирических научных методов. Нельзя просто взять и случайным образом выбрать участников для опыта, среди которых кто-то будет представлять одну культуру, а кто-то – другую. («Пусть в этой группе все будут уроженцами Ганы, а в этой – бразильцами».) Однако, подойдя к изучению ритуалов на уровне принятия индивидуальных решений, я неожиданно получил возможность исследовать пользу ритуалов с помощью критерия «глупо или разумно?», присущего поведенческой экономике. Если вы хотите получить новые эмоции, станет ли данный ритуал глупой или разумной тратой времени? А если ваша цель – сблизиться с родными? Или внушать другим ощущение превосходства? Помогают ли ритуалы добиться желаемого? Используя такой прямолинейный подход – то есть задавая людям вопросы по поводу их целей и оценивая то, насколько их достижению посодействовали ритуалы, – я начал понемногу продвигаться вперед, ступая по следу из хлебных крошек к иному способу оценки влияния ритуалов.

Погрузившись в логику поведенческой экономики, я столкнулся с еще одним фактором, который оказал значительное влияние на мои размышления. Когда я только начал трудиться в МТИ, мне выделили рабочее место в университетской медиалаборатории. Эта лаборатория была и остается легендарной творческой площадкой для технологов, художников, мечтателей и изобретателей. Именно там создание новых технологий или систем считается куда более важным процессом, чем изучение создаваемого или написание научной статьи на эту тему. Дух лаборатории побуждает к проектированию в реальном времени с реальными материалами, как бы говоря «сделай демоверсию или умри». Впервые за все годы научной деятельности я задумался о том, что социальная наука – это не только попытка понять людей в их естественной среде, но и процесс активного создания и изменения этой среды. И так складывается альтернативное восприятие ритуалов. В двадцать первом веке в рамках своей среды мы придумываем ритуализированные действия на основе чего угодно: Джонни Мэтиса и доктора Сьюза, яблок и мясного пирога.

Впрочем, пока я не оказался на текущей должности профессора Гарвардской школы бизнеса, я даже не задумывался о том, чтобы всерьез заняться изучением влияния ритуалов. Размышляя о возможности появления новых понятий, связанных с нашим опытом в области ритуалов, я наткнулся на работу Энн Суидлер, современного социолога из Беркли. В книге «Разговор о любви», состоящей из восьмидесяти восьми бесед, проведенных в 1980-х с женатыми, холостыми и разведенными мужчинами и женщинами из Северной Калифорнии, Суидлер анализирует то, как люди на ходу придумывают ритуалы для выражения любви и привязанности, вдохновляясь такими разнообразными источниками, как религия, идеология нью-эйдж, тексты поп-песен и штампы из голливудских фильмов.

Более неформальный и импровизационный подход к ритуалам – в виде использования его уникальной способности порождать разные эмоциональные состояния – соответствовал созидательному духу медиалаборатории. И, что самое главное, он совпадал с моим собственным опытом, согласно которому ритуалы могут возникать практически из ничего. Мои попытки создания ритуалов напоминали творческую технику бриколажа, поскольку я использовал все, что попадалось под руку (в том числе мягкие игрушки и лестницу). Новаторская теория