Маргарита - Сергей Васильевич Фокин Страница 34

Пока все кажется абсолютно таким же, но все же чувствуется, что это именно близнец моего крыла, даже запах здесь немного другой. Мы вошли в комнату, похожую на комнату прапора. Тот же шкаф у стены и стол посередине комнаты, но в сравнении эта комната пуста, шкаф-то точно. А на столе куча пакетов. Пройдя чуть вперед, приблизились к старослужащим, которые с детским восторгом рылись в этих пакетах. А, вот оно что, на полу куча сумок и одна даже кажется знакомой.

– Большой, иди сюда! Чего застрял? – младший сержант явно рад какой-то находке, даже поменялся в голосе, который стал не таким, как обычно.

Я подошел еще ближе и факты в голове начали выстраиваться в логическую цепочку. Тот шум, ночью, это приехало «новое мясо», как называли сначала нас. И теперь уже их сумки подвергаются тщательному осмотру, но только уже не прапором, который, судя по всему, на выходном, воскресенье как никак. Вот я смотрю на это все и мне это знакомо, тем не менее, я взял такую же долю, как и они. У них по каким-то причинам я в почете, хотя я для этого даже ничего не делал. Возвращаюсь обратно с битком набитыми карманами, чтоб поделиться с теми, с кем уже успел сблизиться. И тут я резко застопорился, взлетка на этом месте была иной, будто взяли и убрали стену и вместо кабинета здесь появился карман. На полу какие-то амуниции, броники, лопатки, каски. И парень стоит по стойке смирно, видно, как он напряжен.

– Эй, ты чего?

Он обратил на меня внимание. Глаз у него был шальной, а ответа я так и не получил.

– Все нормально? Расслабься ты!

– Не могу!

– Что? – Я начал переступать через все это к нему, ища свободной кусочек плитки, меж броников и касок. – Почему не можешь?

– Мне так приказали стоять по стойке смирно!

Я рассмеялся в голос:

– Да расслабься, здесь никого нет.

Он тут же выдохнул.

– Вот! Ты вчера по ходу приехал, да?

– Так точно!

Я вновь рассмеялся.

– Товарищ рядовой, разрешите обратиться?

Мне смешно и в то же время интересно, насколько далеко это зайдет?

– Вы можете помочь мне? Я в сумке оставил свое рыльное-мыльное, забрать бы.

У меня уже слезятся глаза, а он опять встал по стойке смирно и с очень серьезным лицом смотрит вперед.

– Братан, тебя как зовут?

– Рядовой Шершов.

– А имя?

– Лев.

– Лев, хорош, на, пожуй! – я протянул ему пачку печенья и шоколадку «Марс».

– Спасибо, товарищ рядовой! – Очень заметно, как он этому рад, Лев даже сглотнул слюну, на которую его пробило.

– Пойдем со мной, заберешь свой рыльняк!

– Мне нельзя покидать пост!

Вот умора, хах!

– Тогда жди.

Через две минуты я вернулся и привел ему смену, после чего он, наконец, согласился идти со мной. Направляясь в тот кабинет чудес, я ему сознался, кто я и как я, и немного поведал, как тут все устроено.

– Забавно это ты! – родители смеются вновь, это согревает меня.

– Ладно, хоть сейчас ты показываешь какие-то эмоции, а не холод, как тогда, когда я уходил в армию.

Мама тут же поменялась в лице и я вижу, как в ее глазах зарождаются слезы.

– Да что ты такое говоришь! Ты знаешь, как мне было тяжело?! Я каждый день плачу по тебе! – она уже начинает говорить плаксивым голосом. – Ты вот сам не помнишь, а я помню! Ты забыл, что сам и сказал! Ты сказал: «Мамочка, не плачь, не рви мне душу!»

Как будто тор вдарил по мне всей силой, внутри 600 градусов по Цельсию. Блять! Дурак! Надо же было такое ляпнуть!

– Мамуль, только не плачь, прошу, прости, пожалуйста! – я начал подсаживаться к ней и у меня у самого задрожал голос.

– Фокин, Нестеров, ко мне!

На пороге стоял контрактник, младший сержант. Я сразу соскочил. А он в свою очередь успокоил родителей, что мы сейчас вернемся. Мы шли в санчасть, единственные, кто еще не сделал прививки. У меня в голове все кружится эта фраза «Не рви мне душу». Какой же мудак! Мама сейчас крайне слаба и не способна быть сильной для таких слов. Сука, мою душу все же разорвало на куски, и виноват я в этом сам.

По моему возращению они сидели там же, ждали меня.

– Все нормально?

– Да, все хорошо!

Теперь брат ведет со мной беседу:

– Ну, как наряд-то закончился? Нормально?

– Ах, да. Ну вот, я шел вдоль этого искусственного холма, достал телефон, который обычно приходится тщательно скрывать, и включил фонарик, чтоб не угодить в сугроб вновь. Столб так и не загорелся вновь, всего лишь слабо светил, причем еще слабее, чем фонарик на телефоне, он больше жужжал. Как-то стремно идти вот так, без света, почти в лесу. Мне стало понятно, почему Лев так рвался вперед, мурашки то и дело бегают по спине. Такая темень, жуткие ветки, смотрящие на меня из глубокого леса. Еще эти шорохи, доносящиеся оттуда, нагоняют жути, почти как в книге, которую я успел немного прочесть, специально что ли ее туда положили. Началась, откровенно говоря, паранойя, звуки были все четче и чаще, я уже чуть ли не бегу, снег под ногами начал трещать и затрещал не только под мной, треск раздавался откуда-то сзади. Я резко взглянул за спину, а там – силуэт во всем белом! Я тут же свалился с ног и немного отполз. А те, их там оказалось двое, начали смеяться, у меня сердце сейчас остановится, а они вон что… Ребята, оказывается, делали вечерний обход и не удержались от такого соблазна. Потом они проводили меня и вернулись обратно.

– Сегаа! А ты там с кем разговаривал? – Лев был явно чем-то напуган, сидел на топчане, поджав ноги под себя, и читал книгу, пока я не вошел.

Ну и ему тоже объяснил, что со мной приключилось. Я еще стоял в дверях и говорю: «Смотри!» Я расстегнул бушлат, и запах сразу же заполнил это маленькое пространство. Лев просто обомлел, он был согласен на обычный хлеб, который дают в столовой. Он, мне кажется, не то что 2 сорта, а вообще – третьего, вот реально, как будто по сусекам набрали и из этого сделали хлеб. На столе лежало три кусочка, которые принес он, оставил мне, чтоб я съел со сгущенкой. А потом я вытащил то, что было хорошо завернуто в газету. Это оказалась копченая колбаса. Боже, мы там чуть не