Власть и прогресс - Саймон Джонсон Страница 31

На эти годы приходится поистине поразительный бум церковного строительства. Начиная с 1100 года на английской земле вырастает 80 000 новых церквей, в 26 городах закладываются соборы. Некоторые из этих проектов поражают воображение. Во времена, когда большинство людей ютились в ветхих деревянных лачугах, соборы строились только из камня. Проектировали их, как правило, архитекторы-«звезды»; на постройку собора уходило от 50 до 100 лет, каждый день на стройке трудились несколько сот искусных ремесленников, а также множество неквалифицированных рабочих, чье дело было – добывать камень и носить материалы.

Строительство было дорогим развлечением: в год на постройку собора уходило от 500 до 1000 фунтов – примерно в 500 раз больше годового заработка тогдашнего неквалифицированного рабочего. Часть средств приносили добровольные пожертвования, но другую – и значительную – часть взимали с сельского населения в форме периодических поборов и налогов.

В XIII веке между городами шло настоящее состязание в том, чей собор окажется выше. Аббат Сюже из Сен-Дени, монастыря во Франции, где церковное строительство вызывало не меньший ажиотаж, так выражал господствующее мнение о том, почему соборы должны быть высоки, величественны и снабжены всеми возможными украшениями, по возможности из чистого золота:

«Те, кто критикует нас, утверждают, что для совершения таинства [евхаристии] достаточно святой души, чистого ума и благочестивого намерения. Разумеется, мы и не думаем отрицать, что это важнее всего прочего. Но верим, что и внешнее благородство украшений и священных сосудов не менее угодно Богу, чем внутренняя чистота».

По оценкам французских исследователей, с 1100 по 1250 год не менее 20 % валового продукта страны было потрачено на возведение богослужебных зданий. Цифра так велика, что, если это верно, выходит, на церковное строительство уходили практически все средства сверх базового пропитания.

Росло и число монастырей. Один монастырь владел более чем 7000 акров пахотной земли, другому принадлежало более 13 000 овец. Кроме этого, под контролем монашеских орденов находились 30 небольших городов, так называемых «монастырских местечек»; доходы с этих городов также получала церковная иерархия.

Монастыри отличались ненасытностью. И строить их, и содержать было недешево. Ежегодный доход Вестминстерского аббатства в конце XIII века составлял 1200 фунтов – в основном от сельского хозяйства. Монастырские хозяйства разрастались и порой превращались в настоящие сельскохозяйственные империи. Так, один из богатейших монастырей Бери-Сент-Эдмундс имел права на доходы более чем от шестидесяти пяти церквей.

И этого мало: монастыри были освобождены от налогов. Чем больше росли их земельные владения и контроль над экономическими ресурсами, тем меньше оставалось королю и светской знати. В 1086 году церковь владела третью всех аграрных земель в Англии, а король – одной шестой (по стоимости). Но к 1300 году на долю короля осталось лишь 2 % от общей суммы земельных доходов.

Некоторые монархи пытались выправить этот крен. Эдуард Первый принял «Статуты о мертвой руке» (1279 и 1290 годы), которыми попытался закрыть дыру в налоговом законодательстве, запретив дальнейшую передачу земель в дар религиозным организациям без дозволения короны. Но эти меры не сработали, поскольку церковные суды, находившиеся под контролем епископов и аббатов, сумели разработать легальные схемы обхода статутов. Монархи были недостаточно сильны; лишить средневековую церковь ее богатств им пока не удавалось.

Сословное общество

Почему же сельское население безропотно мирилось со своей участью? Почему, несмотря на повышение экономической производительности, покорно принимало и сокращение потребления, и увеличение продолжительности работ, и ухудшение собственного здоровья? Разумеется, отчасти потому, что знать в средневековом обществе специализировалась на силовых методах подавления и устрашения – и не стеснялась в случае нужды их применять.

Но принуждение действует лишь до известного предела. Как показывает нам Крестьянское восстание 1381 года, когда крестьяне все-таки взбунтовались, утихомирить их оказалось совсем не легко. Мятеж, спровоцированный попыткой властей выжать из крестьян на юго-востоке Англии недоплаченный подушный налог, скоро как пожар охватил всю страну; мятежники требовали снижения налогов, отмены крепостного права, реформы судебных органов, которые постоянно выносили решения не в их пользу.

Хронист того времени Томас Уолсингэм писал:

«Толпы их [крестьян] сошлись вместе и начали требовать свободы, желая стать ровней своим господам и не быть более обязанными служением никаким хозяевам».

Еще один современный этим событиям наблюдатель, Генри Найтон, так подвел итоги происшедшему:

«Не ограничиваясь более изначальными своими жалобами [на подушный налог и на то, какими способами его собирали] и не удовлетворяясь мелкими правонарушениями, задумали они совершить куда более тяжкие и жестокие злодеяния: постановили не сдаваться, пока не уничтожат полностью всех дворян и богачей в округе».

Мятежники осадили Лондон и ворвались в Тауэр, где укрылся король Ричард Второй. Мятеж прекратился, когда король согласился исполнить требования восставших, в том числе отменить крепостное право. Однако, собрав войска, он взял свои слова назад. Восставшие были разбиты, не менее 1500 человек выслежены, схвачены и казнены, иногда самыми жестокими способами, например четвертованием.

Но большую часть времени народное недовольство не поднималось до такого градуса, поскольку крестьян убеждали повиноваться. Средневековое общество часто называют «сословным», указывая, что оно состояло из трех сословий: те, кто правит, те, кто молится, и те, на чью долю приходится весь физический труд. Именно те, кто молился, неустанно убеждали тех, кто трудился, принимать эту иерархию и подчиняться ей.

В современном сознании порой встречается ностальгия по монастырям. Мы помним, что монахи сохранили для нас многие классические писания греко-римской эпохи, в том числе труды Аристотеля; можно услышать даже, что они спасли западную цивилизацию. Монахи ассоциируются с разного рода производительным трудом – и в наши дни монастыри торгуют самой разной продукцией: острыми соусами, собачьими печеньями, постным сахаром, медом и даже чернилами для принтеров. Бельгийские монастыри прославились на весь мир своим элем (в том числе сортом, который знатоки называют лучшим в мире – «Westvleteren 12», производимым в траппистском аббатстве Святого Сикста). Средневековый монашеский орден цистерцианцев известен тем, что расчищал и обрабатывал пустоши, экспортировал шерсть и – по крайней мере, поначалу – предпочитал жить своим, а не чужим трудом. Другие ордена также настаивали на добровольной бедности для своих членов.

Однако большинство средневековых монастырей ничего не производили и не жили в бедности; они превращали молитву в доходный бизнес. В эти нелегкие и смутные времена, когда люди были глубоко религиозны, молитва оказывалась тесно связана с убеждением. Священники и члены религиозных орденов беседовали с людьми, давали им советы – а заодно оправдывали существующую иерархию и, что еще важнее, пропагандировали свое видение того, как должно быть устроено общество и его экономика.

Сила