Джон Фогг - Беседы с Величайшим Сетевиком Мира Страница 18

Уверяю вас, что работа с малым весом в течение тридцати минут два или три раза в неделю сделает для вашего здоровья больше, чем вы можете себе представить. И совсем не обязательно превращаться в очередного Арнольда, — рассмеялся он. — Ваши мышцы просто должны быть упругими, пластичными и сильными. Если вы будете заниматься с гантелями умеренного веса и другими снарядами, повторяя движения с ними до тех пор, пока сами не скажете себе «все, достаточно», вы получите именно то, что нужно. Результат не замедлит сказаться. Ваше тело с благодарностью откликнется на внимание к себе. Вы будете великолепно выглядеть! Еще лучше будете себя чувствовать!

Относитесь ли вы к своему телу как к храму или как к инструменту, — продолжил Величайший Сетевик, по-прежнему прогуливаясь вдоль рядов, — правильное питание и физические упражнения действительно, действительно очень важны. Так что не пренебрегайте этим, договорились? Итак, первое занятие — следить за своим здоровьем. Два других ваших занятия в этом бизнесе — всего лишь только два — это слушать и говорить.

Спустя мгновение он предложил нам следующее:

— Пожалуйста, повернитесь к своему соседу — справа, слева; обратитесь к сидящему сзади вас или впереди и обсудите этот вопрос. Помимо эксплуатации собственного тела, в сетевом маркетинге у вас только два занятия. Говорите и слушайте. Предлагаю несколько минут подискутировать на эту тему. Приступайте.

Сам же он вспрыгнул на сцену, уселся в кресло, сделал глоток воды из своей бутылки и принялся сосредоточенно наблюдать за залом.

Глава 4

ОСТАНОВИТЕСЬ, ВСМОТРИТЕСЬ И ВСЛУШАЙТЕСЬ

Помещение наполнилось гулом голосов переговаривавшихся друг с другом людей. Так продолжалось минут пять, после чего Величайший Сетевик дважды хлопнул в ладоши и, перекрывая шум в зале, произнес:

— Стоп. Пожалуйста. Закончили.

Гул начал стихать, но многие никак не могли оторваться от оживленной беседы с соседом.

— Стоп. Три-четыре! — повторил он свою настойчивую просьбу, еще раз хлопнув в ладоши. — Вы не представляете, насколько трудно заставить утихомириться зал, заполненный сетевыми маркетологами, — произнес он со смехом, обращаясь к тем из нас, кто сидел ближе всего к нему, в первых рядах. — Стоп! Стоп! Стоп! — продолжил призывать он остальных, пока в помещении наконец не воцарилась тишина. — Спасибо. Так что вы думаете об этих двух компонентах сетевого бизнеса? Справедливо ли, по вашему мнению, утверждение о том, что это все, чем вы занимаетесь? Выяснили ли для себя нечто новое во время только что состоявшегося разговора с соседями?

В ожидании ответа он обвел комнату взглядом. Ответа не последовало.

— Ну хорошо, друзья мои, — продолжил он тогда, вновь вернувшись к краю сцены. — Позвольте мне кое-чем с вами поделиться, поскольку у меня такое чувство, что некоторые со мной не согласны, но не хотят объявлять об этом вслух. От кого, позвольте вас спросить — отвечать прошу поднятием рук, — вы узнаете больше: от тех, с кем вы согласны, или от тех, с кем не согласны? Итак, кто получает больше от взаимного согласия — поднимите руки, — сказал и сам высоко поднял руку.

Некоторые последовали его примеру, хотя их было немного.

— Кто больше получает при наличии разногласий?

На этот раз рук было больше.

— Вижу, что значительная часть вообще не поднимала рук, — констатировал Величайший Сетевик. — Должно быть, наиболее робкие. А скажите, многие ли из вас действительно считают себя застенчивыми? Поднимите руки.

Когда руки подняла добрая треть зала, он засмеялся со словами:

— Как говорит Том Шрейтер, по прозвищу Большой Эл, робкие люди никогда не поднимут руки. Так как же? Вы что, страхуете себя от любой возможности разногласий со мной?

В зале заулыбались, а кое-кто и засмеялся. Он удивительным образом мог заставить расслабиться и целый зал, и единственного собеседника, в чем я сам не раз имел возможность убедиться. И тут же подумал, что, вероятно, с той же легкостью он может заставить всех присутствующих почувствовать себя не в своей тарелке.

— Когда вы соглашаетесь с моими словами, это очень мило, — продолжил он. — В данном случае я говорю «милый» с тем же оттенком значения, что и в выражении «милый человек». Кому какое дело, как ему живется, этому «милому»? Милый — не профессия, и у всех у нас полно других забот, помимо того, чтобы быть милыми!

Все засмеялись с ним вместе.

— Когда вы со мной соглашаетесь, вы, вероятно, чувствуете себя легко и хорошо. Вы даже можете предположить, что и у меня на душе становится от этого хорошо. А кстати, чувствовать себя хорошо — значит не испытывать никаких конкретных чувств. Это чисто умозрительный образ, который только именуется чувством. Правильнее было бы сказать: «Мне приятно это состояние». Словом, за исключением эфемерного и мгновенного благостного состояния, согласие не имеет никакой реальной ценности. Я ничего не меняю в вашем сознании. Не добавляю ничего нового к уже имеющемуся знанию, ни даже к сознанию, что вы еще чего-то не знаете. Или это не так? — спросил он и обвел присутствующих взглядом, хотя ответ был очевиден. — Именно то, с чем вы не согласны, имеет реальную, непреходящую, а возможно, и судьбоносную ценность. Но что же мы делаем с тем, с чем не согласны? Да просто выбрасываем предмет, вызвавший наше неудовольствие, из головы. Отторгаем его. Я, мол, с этим не согласен, а потому и вникать не стоит. Я же предлагаю использовать другой подход.

Мгновение он стоял молча, потом продолжил:

— Позвольте прочитать вам кое-что, что имеет отношение к изменению привычного взгляда на вещи.

Величайший Сетевик достал записную книжку и, перелистывая страницы, стал прилаживать к носу очки. Найдя то, что искал, он взглянул на нас, вновь опустил глаза и принялся читать.

Впрочем, чтение он предварил маленьким вступлением:

— Это выдержка из замечательной и совсем маленькой книжки доктора Прайс Притчетт, и вот что в ней пишется:

«Я сижу в своей тихой комнате в отеле “Милкрофт Инн”. Отель расположен в укромном уголке среди вековых сосен примерно в часе езды от Торонто. Только что миновал полдень, июль на исходе. Я вслушиваюсь в звуки отчаянной борьбы между жизнью и смертью, разворачивающейся в нескольких футах от моего лица.

Маленькая муха сжигает остатки жизненной энергии, отпущенной на ее и без того недолгий век, в тщетных попытках пробиться через оконное стекло. Доносящийся до меня пронзительный звон прозрачных крылышек ясно выражает избранную насекомым стратегию: бей в одну точку.