Чёрт, подмостный, домовой — кто ты такой? (СИ) - Ирма Хан Страница 6

Матвейка знал, что бабушка рассердиться может. Спать пора. Но на печке тепло, Черныш уютно устроился в ногах, и мальчик осмелел. Ветер за окном воет, бабушка молчит. Но сегодня она добрая, Матвей уж изучил все её привычки — сегодня точно расскажет.

— Вот ты упрямый… Ладно, слушай. Мост соединяет два берега. Перекрёсток — дороги. Там, где есть граница, там есть и страж.

— Как… пограничник?

— А ведь верно! Пограничник и есть. Только документы не спрашивает, оно ему без надобности.

— Как же он узнает, кто идёт?

— Духи вездесущи, Матвей. Мудры. Справедливы. Они ведь из Хаоса. А Хаос был до того, как зародилась Вселенная.

— Не пойму, бабушка!

— Есть вещи, которые ни тебе, ни мне не понять, Матвейка.

— Но ба… Ты же старая! Ты всё-всё должна знать!

— Ха-ха-ха… Мал ты ещё. Потому духи тебе и показываются.

— А вырасту — не увижу их?

— Кто знает, малыш. Кто знает… С одной стороны они мудрые, с другой… Как дети. Нет у них ни добра, ни зла. Заманят. Утопят. А то и защекочут до смерти! Человеческая душа для них… Что комар! Хлоп — и нету. Наша с тобой жизнь — мгновение. Потому уважать неведомое — это, Матвейка, наша с тобой забота. Какой бы мир ни был — у него свои законы. И ты их уважай. Понял?

Но Матвейка уже сладко спал. Снились мальчику тёмные ладошки. То высунуться из реки — то исчезнут…

Бабушка многому научила. Если бы не она… Сейчас, конечно, он знает больше. Намного больше. То, что придётся так много узнать, он тогда и представить себе не мог.

Старик и чёрный кот долго сидели у могилы. Цветов в октябре нет, он собрал веток можжевельника. Его бабушка любила «можжевеловый дух». Говорила, что с ним приходят светлые воспоминания. Бывало, кинет в костёр колючую с ягодкой ветку и сидит. Долго сидит. Улыбается.

От каравая осталась краюшка. Он положил её рядом с ветками. Стопку налил. Вздохнул.

— Ну что, Васька? Пошли, что ли? Скоро к нам гости пожалуют.

…

«Черти-братушки, весёлые ребятушки! Нужного мне человека возьмите, за белы рученьки подхватите, через воды тёмные, реки быстрые, камни острые проведите. Чтоб не запнулся, не захлебнулся. Кровь чистая, вода быстрая! Зову-призываю, за помощь награждаю здесь, сейчас, сию минуту, да будет так!».

— Опять!? — ахнула Альбина, заглянув в комнату сына. — Ты где бутылку-то взял? Обещал ведь!

— Мам… это последний раз. Честно. Этот раз — последний. Вот допью это и всё… клянусь…

Елизар сидел за столом, гипнотизируя красным глазом початую бутылку водки.

— Откуда у тебя деньги, бестолочь? Опять у меня украл?

— Н-е-е-т! — Елизар рыгнул и помотал головой.

— А где?

— Там… — сын махнул рукой в неопределённом направлении.

— Тьфу! — плюнула в сердцах Альбина и хлопнула дверью.

На глаза наворачивались слезы. Чтобы хоть как-то отвлечься, она пошла ставить чайник. Зажечь газ. Налить воды. Вдох. Выдох…

Зазвонил мобильный. Сейчас она возьмёт трубку, и не смотря на боль, станет разговаривать. С кем-то. Как ни в чём ни бывало.

— Привет, соседка! — от звонкого Дашкиного голоса заломило виски. — Заходи скорей, тут клиентка такую вкуснятину принесла.

— Даш, я…

— Ясно. Елизарушка? Опять? Тем более я тебя жду. Сладкое снимает стресс.

— Иду, — вздохнула Альбина.

Даша, тридцатидвухлетняя хохотушка, постоянных клиенток принимала у себя. Ни один маникюрный салон этого, ясно дело, не приветствовал, но кому сейчас легко? Они как-то незаметно подружились, не чувствуя разницы в возрасте. Около неунывающей молодой женщины несчастная мать пьющего сына грелась, будто у огня.

— Чай с мятой, — объявила Даша с порога, подталкивая соседку к кухне. — Давай-давай, нервы успокаивает, — она торжественно поставила на стол муссовый торт с персиками. — Вот так… Сейчас, — девушка отрезала большой кусок и протянула соседке блюдце. Но та, обняв руками дымящуюся чашку, на торт даже не взглянула.

— Аль… Аля!?

— Откуда знаешь, что он опять пьяный?

— Я их видела. На скамейке во дворе. Твоего и Гришку с первого этажа.

— Меньше месяца как из клиники вышел… Столько денег впустую.

— Значит надо искать другой выход.

— Да какой другой, Даш?

— Тот, что сработает. Ну не век же тебе так мучиться! Погоди… Мне клиентка одна рассказывала. У неё муж пил. Так вот она своего благоверного возила к знахарке…

— Да ну… Какая знахарка? Они шарлатаны все, только деньги вымогают. Если уж клиника не помогла, то всё уж теперь. Нет надежды.

— Надеяться надо, Аль. Обязательно. Тем более что муж её с тех пор в сторону спиртного даже не смотрит! Злой, на весь мир обиженный — это да, но трезвый! А раз не пьёт, значит, что? Правильно. Работает. Забулдыг домой не водит.

— Елизар не поедет, — Альбина поджала губы.

Конечно, рассказ соседки был больше похож на сказку. Волшебный сон, а не реальная история. Но Дашка права, или ты во что-то веришь, или совсем пропадёшь. И потом… Как же хочется верить!

— Припугни. Скажи, если не поедет — упечёшь в психушку.

— Думаешь это так просто? В психушку упечь?

— Нет, — согласилась Даша. — Не просто. Но он-то этого не знает! И потом… Погоди, у тебя же друг был? Ну, этот…

— Эдик?

— Да! Он же как-то связан со всем этим?

— Да, он врач. Психиатр. Так благодаря ему Елизара и положили в клинику. Если бы не он, я бы и этого не смогла сделать.

— Понятно. Тогда я сейчас позвоню.

Альбина хотела было возразить, но замолчала. Во-первых, Дашка если решает действовать, превращается в бронепоезд, и остановить её всё равно не получится, а во-вторых… Чем черт не шутит, пока бог спит?

…

Как только мать ушла, Елизар налил водку в стакан. Поднёс ко рту да так и застыл… Прямо перед ним появился огромный черный кот.

— Обернись, — спокойно посоветовал усатый, брезгливо отодвинув лапой шкурку от колбасы.

— А… А-а-а…

— Обернись, говорю. Там с тобой поговорить хотят.

Елизар осторожно поставил стакан и обернулся. Глядь, а на его кровати бородатый старичок, ростом с ребёнка — сидит, ножками в валенках качает.

— Чё уставился?

— Ты к-к-то? — заикаясь произнёс Елизар.

— Дед Пихто! — проскрипел карлик, давясь от смеха.

— Сгинь, нечисть! Пропади! — парень