Брижит Обер - Мрак над Джексонвиллем Страница 42

Вальяжный голос Вонга зазвенел в ухе, и Льюис сильнее сжал трубку:

— Да, это я.

— Номер вашего страхового свидетельства — 258 HY309, так? В УМБ?

— Да, все правильно.

— Тогда, должно быть, они там что-то напутали, потому что, когда я им позвонил и попросил вашу медицинскую карту, они… у них таковой не оказалось.

— Простите, как же так? Ничего не понимаю.

Льюис почувствовал, как ноги у него делаются ватными, и на какой-то миг испугался, что сейчас ему придется сесть прямо на кафельный пол. Стэн посмотрел на него с любопытством.

В трубке вновь раздался голос Вонга — растерянный:

— У них нет свидетельства с таким номером. Обещали поискать в Центральной картотеке. Буду держать вас в курсе дела.

— Подождите минутку!

Льюис порылся в бумажнике, извлек оттуда свое страховое свидетельство. Под пластиковой обложкой крупным шрифтом четко отпечатан номер. 258 HY309.

— Слушайте, Вонг, свидетельство сейчас у меня перед носом, и номер на нем именно тот, что я назвал; эти болваны невесть чего вам наболтали.

На секунду у него вдруг возникло ощущение, будто что-то щекочет барабанную перепонку, пытаясь вылезти наружу; он сильно шлепнул себя трубкой по уху — в голове раздался оглушительный шум: что-то устремилось назад, забираясь поглубже.

Откуда-то издалека послышался голос Вонга:

— Я им сейчас перезвоню. Буду держать вас в курсе.

Вонг повесил трубку. Льюис тоже — и сразу же зажал рукой ухо, опасаясь, что оттуда что-нибудь выскочит. Поймал на себе любопытный взгляд ассистента — тот поспешно уткнулся в свои карточки. Зажимая рукой ухо, одеревенелой походкой Льюис вернулся в покойницкую. Всякое щекотание, ощущение, будто что-то живое копошится в слуховом канале, исчезли. Он с облегчением убрал руку. Ну и болваны работают в УМБ! Взялся за скальпель — щека нервно подергивалась — и вновь склонился над почерневшим телом, от которого несло жареным мясом. Взять отпуск. Вот что нужно сделать. Взять отпуск. Бросить к черту этот ополоумевший городишко — пусть Уилкокс сам тут разбирается со своим кровавым сериалом — и на недельку закатиться куда-нибудь на Аляску или в любое другое прохладное местечко.

Форма Мидли Хейсу оказалась маловата: рукава рубашки кончались чуть ниже локтей, штанины брюк доходили до половины икры; зато он вымылся, одежда была сухой — а это главное. Не пахло больше ни потом, ни кровью. Если бы ему так уж нравилась кровь, он, наверное, подался бы в криминальную полицию, а не в отдел обработки информации ФБР.

Один за другим он осушил несколько стаканов воды и чувствовал себя теперь определенно лучше. Порезы на лице больше не кровоточили. Он перестал протирать их смоченной антисептиком ваткой, которую дал ему Уилкокс. Подумал о том, какое лицо сделалось бы у Вильмы, увидь она его в таком состоянии. Насилие Вильма ненавидит еще больше, чем он. Вспомнив жену, свой дом в Вашингтоне, он вздохнул: там сейчас, наверное, тихо мурлычет кондиционер, а трое мальчишек развалились перед телевизором и жуют пиццу от Луиджи. Он выбросил окровавленную ватку в ведро под умывальником и присоединился к остальным.

Они сидели кружком возле стола Уилкокса и что-то обсуждали. Сэм — аккуратно причесанная и заново подкрашенная — выглядела так элегантно, словно собиралась поужинать где-нибудь в городе. Зато Уилкокс являл собой само воплощение усталости: лицо осунулось, черты его заострились, глаза стали красными от недосыпания. Биг Т. Бюргер — уж он-то выглядел самым лучшим образом — осмотрел красные полоски на лице Хейса и заявил:

— Знаете что? Вы теперь очень похожи на воина племени масаи.

Хейс подумал о том, что его воинственность никогда не заходила дальше игры в бридж, и вздохнул. В Африке он ни разу не был, да и желания такого не испытывал и, поскольку его предки были в числе первых привезенных в страну рабов, ощущал себя американцем в куда большей степени, нежели добрых три четверти его знакомых — эмигрантов во втором или третьем поколении.

— Знаете что, Биг Т.? Мой прадедушка прислуживал за столом Скарлетт О'Хара, тогда как ваш в те времена еще только учился подтирать себе задницу чем-нибудь более подходящим, чем собственный палец.

Тут вмешался Уилкокс:

— Слушайте, мы здесь не для того собрались, чтобы поиграть в «кто кого переорет». Да, все мы взвинчены. Но все-таки, может, делом займемся, а?

Саманта подняла пальчик:

— Я думаю, мы стали жертвами сенсорных и зрительных галлюцинаций, причиной которых является пыльца какого-нибудь растения.

Биг Т. Бюргер пожал плечами. Ну конечно же — пыльца! Нашествие Гигантских Маргариток! Он поерзал на стуле. Да плевать ему с высокого дерева на все эти причины, знать бы только, по какой цели тут стрелять. Хейс отхлебнул воды и сказал:

— Если ты намекаешь на вилльямстонский случай, то это все же исключение.

— Вилльямстонский случай?

Уилкокс, похоже, живо заинтересовался.

— В тысяча девятьсот семьдесят девятом году, — вновь заговорила Сэм, — в городишке под названием Вилльямстон, штат Айдахо, три мирно собравшихся попить чайку домохозяйки поубивали друг дружку, пустив при этом в ход кухонную сечку, вилки, ножи — короче, все, что попалось под руку, — по ходу дела изрубив в капусту двух детишек одной из них. Уцелела только одна, миссис Франклин, она упорно твердила потом, что на них напали адские чудовища. Следствием было установлено, что ее бред любопытнейшим образом совпадает с видениями на почве приема наркотиков типа ЛСД или фенциклидина, — весьма распространенной причины многих убийств и самоубийств. Новейшая разновидность delirium tremens, только в тысячу раз сильнее обычного.

— Фенциклидин? Что это?

— Он больше известен под названием ПСП, изначально предназначался для использования в стоматологии в качестве анестезии, что повлекло за собой сотни тяжелых несчастных случаев. Что же до миссис Франклин, то она доживает свой век в лечебнице для душевнобольных. Теперь считают, что они тогда надышались какой-нибудь пыльцой или она попала в чай — дурман или что-то подобное; из-за необычной погоды, что стояла той весной — сушь и сильный ветер, а потом долгий период дождей, — концентрация пыльцы могла достичь крайней степени. Кроме того, в меса — на пустынных плато — дурман, как известно, растение очень распространенное, и индейцы частенько используют его в ходе религиозных обрядов.

Уилкокс откашлялся. Гипотеза с пыльцой, безусловно, хороша: сводит на нет наличие нечистой силы. Чертовски убедительно; беда только в том, что Уилкокс имел обыкновение крайне скептически воспринимать все, что звучит убедительно.