Мария Семенова - Окольцованные злом Страница 32

«Ну, девочка моя, давай». Выжимая из машины все соки, Башуров на полной скорости полетел назад к городу. Пока — тьфу, тьфу! — день складывался по-настоящему удачно: он ни разу не нарвался на радар гибэдэдэшников, не свалился в кювет, не попал в ДТП.

Благополучно выехав на Пулковское шоссе, Виктор Павлович остановился у обочины и занялся своей внешностью. Изобразив с помощью марли и большого количества лейкопластыря обширную травму носа, он на всякий случай забинтовал еще и голову, сразу сделавшись похожим на раненого комиссара. «Ну и урод, — с отвращением глянул он на себя в зеркало. — Мать-покойница не узнала бы!» Внимательно осмотрев одежду, Башуров в который раз беспокойно глянул на часы, покачал головой и тронулся.

Сержант на КПП проводил ликвидатора долгим брезгливым взглядом, тормозить не стал, — чего с убогого поимеешь? А Виктор Павлович тем временем развернулся, сразу же ушел направо и взял курс на старый аэровокзал, нынче гордо именуемый международным аэропортом Пулково-2. Машину он запарковал в самом дальнем углу площадки, нацепил на обезображенную физиономию темные очки и, мастерски хромая на обе ноги сразу, поковылял в зал прибытия.

Самолет из Амстердама приземлился минут пятнадцать назад. Ощущая на себе недоуменные взгляды встречающих, Башуров присел на свободное место и осмотрелся. Люди были разные. Кто попроще, льнули к смотровым щелям в закрашенном стекле перегородки, с увлечением наблюдая за процессом таможенного шмона. Кто посостоятельней, из новых русских, нетерпеливо курили и переговаривались по сотовым телефонам. А солидный папик с двумя подбородками и четырьмя телохранителями вообще в зал не заходил — западло — и в ожидании самолета томился в лимузине, запаркованном под знаком «Остановка запрещена». Гаишный капитан из патрульного «жигуленка» посматривал в его сторону с ненавистью и разочарованием: с такого на кусок хлеба с маслом не обломится, как говорится, не трожь говно…

Башуров прождал минут сорок. Наконец по толпе прокатилось: «Наши пошли», и показались первые счастливцы, благополучно миновавшие таможенные препоны родины. А вот и Мишаня, в длинном кожаном пальто, с густым хвостом на затылке. Борзый перехватил его на выходе:

— Виноват, вы будете Михаил Васильевич Берсеньев?

Глаза того недоуменно округлились, он открыл было рот, но Башуров не дал ему и слова сказать:

— Я Иван Трофимович, дядя Кати Петренко. — Он ухватил Мишаню за рукав и внезапно всхлипнул. — Беда с ней, Миша.

— Что… Случилось что-нибудь? — Берсеньев растерянно забегал глазами по лицу ликвидатора.

— В аварию мы попали вчера. — Виктор Павлович опять всхлипнул. — «КамАЗ» вылез на обгон. — Он замолчал и, сняв очки, начал тереть глаза. — Она, Миша, умирает. Позвоночник весь переломан… Просила, как ты прилетишь, привезти, хочет проститься.

Ликвидатор осторожно размазал по щекам слезы, опять нацепил очки.

— Где она? — Берсеньев посмотрел на часы, затем перевел взгляд на Башурова. — Куда ехать-то?

— Да отсюда недалеко, в гатчинской больнице она, в реанимации. — Виктор Павлович махнул куда-то рукой и тут же, скривившись, схватился за бок. — Ты, Миша, не беспокойся, я на машине, обратно отвезу куда надо. Только бы Катюше полегче умирать было…

И, не сдерживаясь, он совершенно натурально зарыдал.

— Ладно, поехали. — Берсеньев подхватил чемодан и, уже садясь в машину, с недоверием посмотрел на водителя: — Только вы уж того… не гоните очень, — тише едешь, дальше будешь.

— Это точно. — Башуров не спеша вырулил с парковки, благополучно миновал КПП и, старательно соблюдая все правила движения, принялся взбираться на Пулковские высоты.

Между тем короткий осенний день уже подходил к концу, стало быстро темнеть.

— Я, Миш, передохну чуток, а то ребро чего-то мозжит, сил нет. — Притормозив у обочины, Борзый вдруг махнул рукой назад: — Во, во, вот точно такой «КамАЗ» в нас въехал, точно…

Мишаня начал поворачивать голову, и в этот момент Борзый со страшной силой ударил ему основанием кулака прямо в переносицу. Тут же добавил локтем и, захватив за нижнюю челюсть и затылок, одним резким движением сломал «атлант» шейного позвонка.

«Не долго мучилась старушка в бандита опытных руках». Ликвидатор вытащил из кармана сиденья бутылку дешевого коньяка, щедро смочил клопомором Мишанин шарф — так, на всякий случай, мало ли кто поинтересуется, чего тихий такой, — и, придав трупу позу поестественней, начал избавляться от бинтов. Выбросил он их, однако, только километров через пять, в глубокий, заполненный водой кювет, заодно для укрепления сил неторопливо съел «Сникерс» и пописал, чтобы уж до съезда на лесную дорогу не останавливаться. Перед самым поворотом он притормозил, погасил наружные огни и, выбрав момент, когда шоссе на пару минут сделалось пустынным, резко ушел вправо. Некоторое время он двигался в полной темноте, потом включил ближний свет, теперь самое главное не давить резко на газ, чтобы машина по грязи шла все время внатяг.

Наконец Башуров выехал на небольшую полянку, аккуратно развернулся и, замерев, с минуту вслушивался в звуки осеннего леса. Вроде все было спокойно. Ветер зловеще подвывал в верхушках елей, крупные дождевые капли глухо ударяли о покрытую увядшими листьями землю. Киллер внезапно почувствовал раздражение: «Старею, видно, мнительный стал, да в такую погоду здесь не то что людей, волков не сыщешь».

Не мешкая, он раздел труп до трусов, смешал табак с кайенским перцем и, надев сапоги со штормовкой, взвалил жмура на плечи — марш-бросок с отягощением! Изредка подсвечивая дорогу фонариком, Виктор Павлович допер наконец покойника до ямы, с нескрываемым облегчением скинул его в уже плескавшуюся на дне водичку и принялся зарывать. Могилку он укрыл толстым слоем листвы, стараясь, чтобы полусгнившая прошлогодняя оказалась внизу, затем поверху накидал сухостоя и, двигаясь назад, принялся щедро посыпать дорожку отхода адской смесью табака и перца, — как говорится, береженого бог бережет.

Добравшись до машины, Башуров на скорую руку обыскал Мишанину одежду. Вытащил документы, деньги, ключи от квартиры, упаковал шмотки в предусмотрительно захваченную спортивную сумку и, не раздеваясь, как был в сапогах и штормовке, уселся за руль. Интуиция и на этот раз его не подвела. Едва он тронулся, как правое переднее колесо сползло в глубокую, полную воды колею, машина плотно села на брюхо, и около часа ликвидатор занимался поддомкрачиванием, рубкой веток и земляными работами. Наконец человеческий гений победил. Весь мокрый от дождя и пота, Башуров дотащился до шоссе, удачно вырулил и покатил в сторону города.