Клайв Баркер - Племя тьмы [Авт. сборник] Страница 14

Где-то вдалеке зазвонил колокол…

Почти автоматически она отметила про себя, что «овечка» перестала дышать. Она пересекла залитые кровью доски пола, подошла к неподвижно застывшему телу и спросила:

— Ну что, довольно?

А потом пошла в ванную.

Уже выйдя на площадку, она услыхала, как комната позади нее стонет — иного слова подобрать было невозможно. Она приостановилась, уже готовая вернуться туда. Но кровь на руках сохла быстро — противное, липкое ощущение.

Оказавшись в ванной, она сорвала с себя блузку в цветочек и вымыла сперва руки, потом плечи, усыпанные веснушками, и, наконец, шею и грудь. Купанье холодило и одновременно бодрило. Она чувствовала себя прекрасно. Ну вот, дело сделано. Она отмыла нож, сполоснула раковину и вернулась к лестнице, даже не удосужившись вытереться или одеться.

Впрочем, как оказалось, в том вовсе не было нужды. Воздух в комнате с каждой секундой нагревался, становилось жарко, словно в печке, по мере того, как энергия, заключенная в мертвом теле, выкачивалась из него. Все происходило страшно быстро. Кровь на полу уже ползла к стене, где находился Фрэнк, ее капельки вскипали и испарялись, едва успев достигнуть плинтуса. Словно зачарованная, наблюдала она какое-то время за этим процессом. Но мало того. С телом тоже что-то происходило. Похоже, из него высасывались все до единого питательные элементы, так как оно содрогалось, корчилось, газы бурлили в кишках и горле, кожа расползалась прямо перед ее изумленными глазами. В какой-то момент в глотку провалилась вставная челюсть и голые десны сомкнулись.

В течение нескольких секунд все было кончено. Казалось, из тела были забраны все сколько-нибудь пригодные элементы, в оставшейся от него оболочке могло разместиться разве что гнездо блох. Да, это производило впечатление.

Внезапно лампочка под потолком замерцала. Она с надеждой взглянула на стену, ожидая, что она вот-вот дрогнет и выпустит на волю ее возлюбленного.

Но нет. Лампочка погасла. Лишь слабый свет струился с улицы сквозь истертые временем шторы.

— Где ты? — спросила она.

Стены молчали.

— Где же ты?

Снова молчание. В комнате становилось прохладнее. Груди ее покрылись мурашками. Она наклонилась и, сощурившись, всмотрелась в светящийся циферблат часов, свисавших с иссохшей руки «овечки». Часы все еще шли, безразличные к катастрофе, постигшей их владельца. Стрелки показывали время: 16.41. Рори возвращается примерно в пять пятнадцать, в зависимости от движения на улицах. До его прихода надо успеть переделать еще кучу дел.

Свернув синий костюм и остальные вещи, она рассовала их по пластиковым пакетам, а затем отправилась на поиски более вместительной сумки для останков. Она ожидала, что Фрэнк как-то поможет ей с этим, но он так и не показался, и потому выбора не было — придется все делать самой.

Вернувшись в комнату, она заметила, что распад останков «овечки» все еще продолжается, хотя и сильно замедлился. Вероятно Фрэнк все еще находит вещества, которые можно выжать из трупа, хотя лично она в этом сильно сомневалась. Вероятнее другое — оставшаяся от тела оболочка, лишенная костного мозга и всей жизненно необходимой жидкости, не в состоянии была сохранить прежнюю свою форму. Затолкав все в сумку, она с удивлением отметила, что весит он теперь не больше ребенка. Задернув на сумке молнию, она уже приготовилась снести ее к машине, как вдруг услышала, что хлопнула входная дверь.

Этот звук дал выход панике, которую до сих пор она так усердно старалась подавить. Она вся задрожала, к глазам подступили слезы.

— Не сейчас, только не сейчас, — твердила она себе, но не было больше сил подавлять обуревавшие ее чувства.

Из холла снизу донесся голос Рори:

— Лапуся!

Лапуся! Она бы расхохоталась, если б не охвативший ее страх. Да, она здесь, его лапуся, его ласточка, если ему так уж не терпится ее видеть. Здесь, с только что отмытыми от крови руками и грудками. И с сумкой, где лежит тело мертвеца.

— Где ты?

Она чуть поколебалась, прежде чем ответить, опасаясь, что голосовые связки подведут, выдадут ее.

Он окликнул ее в третий раз, но уже более приглушенно — видимо, зашел в кухню. Ровно через секунду он обнаружит, что и там ее нет, что она вовсе не торчит у кастрюли за приготовлением соуса. И тогда он выйдет в холл и поднимется сюда. У нее было десять секунд, максимум пятнадцать.

Стараясь ступать как можно тише из опасения, что он может услышать ее шаги наверху, она понесла узел в пустующую комнату, находившуюся по другую сторону от лестничной площадки. Слишком маленькую, чтоб ее можно было использовать под спальню, разве что детскую. И поэтому они устроили там нечто вроде склада ненужных вещей. Там громоздились пустые коробки из-под чая, мебель, которой не нашлось места в других комнатах, прочий разнообразный хлам. Вот здесь на время можно спрятать тело, за спинкой сломанного кресла. Потом она заперла за собой дверь. Рори в это время уже подошел к лестнице. Сейчас он поднимется…

— Джулия? Джулия, дорогая! Ты здесь?

Она проскользнула в ванную и подошла к зеркалу — взглянуть на свое лицо. Растрепанная, щеки покраснели, словно она смущена. Она схватила блузку, брошенную на край ванны, и надела ее. Блузка слегка пахла потом, между цветочками виднелись капли крови, но больше надеть было просто нечего.

Он поднимался по лестнице, шаги отдавались слоновьим грохотом.

— Джулия?

На этот раз она ответила, сделав над собой огромное усилие, чтоб не дрожал голос. Зеркало подтверждало худшие опасения: скрыть от него тревогу и растерянность не удастся. Придется сослаться на нездоровье.

— Ты в порядке? — он уже стоял у двери.

— Нет, — ответила она. — Что-то мне нехорошо…

— О, милая…

— Ничего, через минуту все будет нормально.

Он повернул ручку, но она предусмотрительно заперлась изнутри на задвижку.

— Можешь ты оставить меня хоть на минуту в покое?!

— Может, врача вызвать?

— Нет, — ответила она. — Не надо врача. Правда, не надо. Но я бы с удовольствием выпила глоток бренди.

— Бренди?

— Через две секунды выхожу.

— Как желаете, мадам, — сострил он.

Она считала ступеньки, пока он спускался по ним. Вроде бы внизу… Рассчитав, что теперь он ничего не услышит, она тихонько отодвинула задвижку и выскользнула на площадку.

На улице быстро смеркалось, на площадке стояла почти полная тьма.

Она услышала доносившийся снизу звон бокалов. И торопливо метнулась в комнату Фрэнка.

Там тоже было темно и стояла мертвая тишина. Стены больше не дрожали, колокольного звона слышно не было. Она затворила за собой дверь. Дверь еле слышно скрипнула.