Шепот Ангела. Возвращение души - Анна Николаевна Александрова Страница 8

Герман Степанович все понял и, положив пухлые ручки на плечи причитавшей красотке, бережно, но настойчиво отстранил ее от пациента.

– Ксения Валерьевна, боюсь, что у вашего супруга амнезия. Он ничего не помнит. И вас тоже, – подчеркнул доктор голосом последнее.

– Ничего?! – воскликнула удивленно девушка, и на долю секунды лицо ее озарилось радостной улыбкой. Но она быстро сдвинула тонкие брови к переносице и добавила озабоченно: – Совсем ничего? Как же так? Даже меня?

Ксения вновь склонилась над Игорем, касаясь тонкими наманикюренными пальчиками его лица. Он не отдернулся лишь усилием воли, но весь сжался и отрицательно мотнул головой.

– Это… временно, – вновь вмешался доктор, отвлекая на себя внимание красотки. – Зато тело в полном порядке! Думаю, что это иглоукалывание… и массажи ежедневные. Мы каждый день боролись…

Ксения нетерпеливо прервала его взмахом руки:

– Когда его выпишут? – спросила она.

– Пара недель на восстановление под нашим наблюдением… может, даже меньше. Тело, как я уже сказал, функционирует нормально. С амнезией тоже разберемся, всему свое время. Будет чудненько, если вы принесете фотографии семейные… друзья, родственники, детские фото… Подпишите их по именам и годам. Если есть видеозаписи семейные, то мы подключим видеомагнитофон. – Герман Степанович гордо указал на телевизор.

В дверь палаты, точнее, в косяк рядом с раскрытой уже дверью деликатно постучали. Все обернулись на пришедшего, Ксения при этом раздраженно цокнула и закатила глаза.

– Добрый день, разрешите? – произнес компактный, совершенно ничем не примечательный мужчина.

Он был весь какой-то неопрятный и несуразный. Серая несвежая рубашка топорщилась под мышками, мешковатые джинсы едва держались на грубом кожаном ремне.

Мужчина вовсе не был маленьким, но одежда его почему-то казалась на пару размеров больше необходимого, и оттого он выглядел как подросток в отцовских шмотках.

– Вам-то что здесь надо? – смерила мужчину презрительным взглядом Ксения, вставая и отходя к окну, будто не хотела даже дышать с ним одним воздухом.

– И я рад вам, Ксения Валерьевна, – ничуть не смутился вошедший. – Можете пока выйти, проветриться. Здравствуйте, Игорь… Андреевич, – добавил он отчество, слегка замешкавшись. Затем мужчина подхватил стоявший у стены стул, приставил его к кровати пациента и сел, закинув ногу на ногу, так что всем стала видна грязь, налипшая на протекторе грубых ботинок. – Как чувствуете себя? Меня зовут Перекосов Павел Алексеевич, можно просто Павел, я расследую ваше дело. Вы видели, кто в вас стрелял?

Теперь пришла очередь Игоря искренне удивляться. Но ответить он ничего не успел, поскольку белокурая фурия Ксения вступила в бой:

– Ничего он не видел! Он только что в себя пришел… практически с того света вернулся… а вы уже тут как тут… вынюхиваете. У него амнезия! Полная потеря памяти! – Девушка обернулась к Герману Степановичу. – Это вот за это мы платим? Приватная палата, говорите? Полный комфорт? Почему посторонние в палате?!

Бедный доктор смутился из-за предъявленных претензий, забормотал оправдываясь:

– Нас обязали сообщать… все-таки покушение на убийство… дело серьезное. А что касается амнезии, – голос его стал тверже, но и обращался он уже к следователю, – то чистая правда. Полная потеря памяти. Даже жену свою не помнит.

– Неудивительно, – фыркнул Перекосов про себя и уже громче добавил: – Что ж, значит поговорим позже. Желаю скорейшего выздоровления и восстановления, Игорь Андреевич. Позвоните мне, когда будете готовы, нам есть о чем поговорить, и есть что вам рассказать.

Следователь встал, долго рылся в карманах и наконец протянул Игорю визитку:

– Здесь рабочий телефон и номер пейджера. Если меня не будет в отделении, значит скиньте сообщение, я перезвоню вам сам.

Игорь кивнул и, протянув слабую руку, принял кусочек мятого картона.

– Ах да, – добавил Перекосов. – Будьте осторожны, один не выходите никуда. У вас ведь был телохранитель? Верните его. Странно, что охрану сняли.

Следователь усмехнулся, взглянув на Ксению, жестом пригласил доктора идти за ним и вышел. Герман Степанович выскользнул следом. Любопытная Олечка, которая весь разговор с жадностью наблюдала за Ксенией и даже невольно повторяла ее мимику и жесты, тоже, хоть и с сожалением, но покинула седьмую палату. Супруги остались наедине.

– Гарик, – уже смиренно, без истеричных ноток заговорила Ксения, присаживаясь на оставленный следователем стул. – Ты правда ничего не помнишь?

Игорь медленно покачал головой из стороны в сторону.

– А если так? – шепнула девушка, склонилась над ним, накрыв тонкой вуалью сладко-терпких духов, прикоснулась щекой к щеке, прикусила слегка мочку уха.

Игорь инстинктивно отдернулся, задышал часто. Но не от возбуждения, скорее наоборот – от отвращения. Женщина не привлекала его, он чувствовал неловкость, стыд и мелочное желание сбежать. Как несозревший еще подросток, к которому проявила внимание девушка постарше.

– Простите, – пробормотал он, натягивая одеяло к подбородку.

– Оу, – удивленно воскликнула Ксения.

Она озадаченно смотрела на мужа, и на фарфоровом личике отчетливо сменялись маски эмоций: волна страха, всплеск радости, глубокий мыслительный процесс. Девушка читалась, как книга… как незатейливое голливудское кино.

– Что со мной случилось? – прервал гнетущую тишину Игорь.

– А? А-а-а-а, в тебя стреляли. Пятнадцатого мая. Охранник нашел тебя возле машины, два пулевых – в грудь и в голову. – Ксения протянула руку к его виску, но увидев встречный взгляд, отдернула ее. – В грудь навылет, не задев ничего важного… а вот голову… Кто стрелял, неизвестно. Ты был один. Знаешь, сколько я пережила за эти три месяца? Они ведь меня подозревали. Следователь этот, тварина! Да не на ту напал. Я бы никогда… слышишь? Да и алиби у меня. Веришь?

Она говорила сбивчиво, вроде бы дерзко и уверенно, но за дерзостью прятались страх и попытка оправдаться.

– А телохранитель? Он сказал, что был телохранитель.

– В тот вечер ты его отпустил, сам. Сказал, что у тебя встреча. – Она поджала полные губы и отвела глаза. – Потом… уже после, Миша организовал охрану, но вскоре мы ее сняли. Так Миша решил. Врачи сказали, что шансов нет, ты не очнешься…

– Миша?

– Мишаня. Твой друг. И партнер. – Голос ее стал тише, а зрачки трусливо забегали. – Ты не помнишь… да. Я уже позвонила ему, он приедет сегодня.

Игорь в ответ лишь поморщился.

В палату вернулся Герман Степанович. Заметив усталость на лице пациента, он обеспокоенно прощупал его пульс и удивительно твердым, не терпящим возражения голосом попросил Ксению удалиться. В вопросах врачевания и безопасности подопечного он не смущался перед заносчивой посетительницей.

– А как же Миша? – недовольно спросила Ксения. – Он скоро приедет.

– Категорически нет, – отрезал доктор. – Слишком много впечатлений для первого дня. Возвращайтесь завтра, вместе с фотографиями и с Михаилом Николаевичем. А сегодня покой и тишина. Вы же не хотите, чтобы ему стало хуже?

– Нет, –