Том Пардом - Журнал «Если» №07 2010 Страница 50

Обратно Зенобию сопровождали два кавалера. Прислуга кланялась низко, знатные господа удостаивали кивком. Слухи о милости герцога разлетелись по всему замку. Вернувшись в комнату, Зенобия увидела, что старые стулья заменили на кресла, дверь в отхожую комнатку занавесили портьерой. Она уселась с бокалом в руке в кресло и задумалась. Такие почести не каждому выпадают. О чем еще мечтать дочери смотрителя маяка? Пришла наконец удача, говорила она себе. Но медленно взбухала досада, словно у вьюка перед носом повертели пучком сочной травы, а накормили сухой соломой.

Стоднев прошел, за ним другой, ветры становились сильнее. Почти все суда с трюмами, набитыми пряностями, вернулись с торгового архипелага. Парусники шли хитрыми зигзагами, время от времени оставляя за собой масляный след, чей радужный отблеск выдавал местонахождение мореходов. Скука разъедала Зенобию. Фалин и брат Навассар бывали у нее часто, но они приходили, чтобы обсудить свои дела и плести интриги. Интересовались, не было ли общений с духом, и тут же забывали о ее присутствии. Впрочем, их разговоры, а особенно перепалка, позволяли разобраться в хитрых ходах дворцовых интриг. Но вскоре и это стало раздражать — за стенами комнаты жизнь бурлила, а она пребывала в почетном заточении.

Герцог в третий раз собирался обзавестись женой, но не знал, выбрать зрелую вдову барона Деперо или юную дочь графа Линвика. Поместья вдовы славились урожайными полями; кроме того, она владела серебряным рудником. Дочь графа не унаследовала большого состояния, но славилась красотой и добрым нравом. Казна герцога после славного похода на восток и строительства крепости была истощена, поэтому он склонялся к вдове. Да и новый замок в предгорьях надо достроить. Гаэтано же, по слухам, вел тайные переговоры с опекунами дочери Линвика, предназначая ее наследнику. А старшему Звево не хотелось, чтобы сыну досталась юная красавица, и его подзуживали наставник и брат Навассар, боясь усиления маршала.

В один из дней наставник спросил, нет ли возможности узнать у духа-покровителя, кого следует предпочесть в жены герцогу?

Зенобия растерялась. Брат Навассар строго сказал:

— Дух, несомненно, изберет Ильзе, дочь благородного Линвика.

— Воля духа мне не ведома, — скромно ответила Зенобия. — Но если глянуть на ту или иную особу, вдруг поможет.

Наставник и благочестивый брат переглянулись.

— Они еще не вызваны ко двору, — сказал наставник. — А решение должно быть принято на малом совете завтра.

— Есть искусно нарисованные портреты, — задумался Навассар. — Сейчас распоряжусь.

Вечером в комнату внесли два поясных портрета. Зенобия попросила времени до утра, ибо дух обращается к ней ночью. Когда ее оставили одну, она долго всматривалась в картины. На одной была изображена немолодая женщина. Приятное лицо и умные глаза делают ее привлекательной, решила Зенобия. На второй портрет глянула мельком: белое чистое лицо, высокая шея, пышные светлые волосы и лучистые глаза расточали обаяние молодости, вызвав у Зенобии неприятное чувство, которому она сама удивилась, но преодолеть не смогла.

Она пыталась рассуждать здраво. Все говорило о том, что лучшей невестой была бы Ильзе. Молода, неопытна, пока войдет в силу, ее покровители, Фалин и Навассар, будут наиболее могущественными приближенными герцога. Да и раздор между отцом и сыном из-за этого сватовства тоже им на руку. Но раздражение вспыхивало в ней и путало мысли, когда взгляд случайно падал на лицо Ильзе.

Утром, завершив трапезу, еще раз обдумала свое решение и дождалась появления Фалина и Навассара.

— Я слышала голос духа-покровителя, — монотонно заговорила она, опустив глаза к полу, словно обращаясь к земным силам. — Он требует, чтобы я встретилась с герцогом. Тогда сообщит имя избранницы.

Наставник выругался.

— Не нам перечить духу, — сказал Навассар. — Возможно, дух не желает смущать ее подробностями брачных дел.

— Вечером малый совет, — хрипло сказал Фалин. — Если не успеем…

— Так поспешим же! — воскликнул благочестивый брат, и они вышли из комнаты, даже не кивнув на прощание.

В тот же вечер ее призвали к герцогу. Один из кавалеров накинул на плечи плащ с капюшоном, скрывая ее лицо от чужих взглядов. Тайная палата малого совета располагалась над тронным залом, к ней вела винтовая лестница. У двери ждал наставник Фалин. Он отослал кавалеров и провел ее по узкому коридору за поворот. Спросил, не назвал ли еще дух имя, насупился и, приподняв гобелен, велел следовать за ним.

В маленькой комнате, тускло освещенной единственным светильником и обитой коврами, ждал брат Навассар. Он припал лбом к стене, словно не мог устоять на ногах. Когда обернулся к ним, Зенобия увидела небольшую дыру в стене. Навассар глянул на Фалина, тот еле заметно качнул головой.

— Они уже собрались, — прошептал Навассар. — Ждут нас и герцога.

Шелест гобелена — и появился Звево.

— Итак, — тихо спросил он, — кого дух считает достойной?

Зенобия прикрыла ладонью глаза и, вздохнув, пробормотала:

— Зрелая невеста для зрелого мужа, зрелая невеста для зрелого мужа.

Открыв глаза, увидела мрачное лицо герцога. На брата Навассара и наставника лучше было не смотреть. Герцог пробормотал что-то насчет перемудривших мудрецов и вышел. За ним последовали Фалин и Навассар. Зенобия подошла к смотровому отверстию.

Небольшой круглый зал, стулья, расставленные без всякого порядка, и люди, стоящие по двое и по трое и о чем-то говорящие друг с другом. Голосов не было слышно, а из знакомых лиц Зенобия увидела только наследника Гугона, кусавшего ногти, и маршала Гаэтано, склонившегося к его уху.

В зал вошли наставник и благочестивый брат, а чуть погодя появился герцог. Оглядел собравшихся, что-то коротко сказал и покинул зал. На лице наследника появилась восторженная улыбка, но маршал предостерегающе поднял брови, и Гугон сжал губы.

О Зенобии вспомнили, когда она решила, что в этой комнатке ей придется коротать всю ночь. За ней вернулся наставник Фалин. Молча довел до тронного зала, а там передал кавалерам личной охраны.

Следующий день она провела в одиночестве. Служанка прошептала, что все словно с ума сошли. Двор собирается на большой выезд, сватать герцога, а знатные господа чуть не передрались, кому за кем ехать. Все злые, под руку попадешь — с синяками останешься. Не проще вызвать невесту ко двору? Да как же проще, удивилась служанка, герцог наш ведь не только жену берет, но и все имение покойного барона прибирает. Всех управляющих сменит, гарнизон поставит, а места там богатые, вот господа и суетятся.

Зенобия сцепила пальцы. Она может парить над миром в высоте, не доступной никому, но вынуждена утешать себя вином в одиночестве. Одержала маленькую победу, заставила герцога выбрать не ту, которую он хотел. Но осталась в заточении. Когда-нибудь Фалин и Навассар решат, что можно обойтись и без духа-покровителя, препятствующего их замыслам. Мигнет любой из них, от нее и следа не останется.

Еще день прошел, и еще. Потом заныли трубы, ударили и смолкли барабаны — большой брачный караван двинулся в путь. Зенобия быстро нашла город и смотрела, как торжественно выезжают из замка кавалеры на вьюках, украшенных попонами, медленно движется вереница карет, а сзади тащатся повозки со снедью, вином, разобранными шатрами и прочими нужными для двора на выезде вещами. Две кареты сцепились осями, и одна чуть не опрокинулась в ров. Это зрелище немного развеселило Зенобию. Проводила караван через весь город и еще недолго по дороге к южным землям, но больше ничего забавного не было.

А вечером явились неожиданные гости.

Шум и крики в приемной насторожили Зенобию. Дверь распахнулась, и, к своему великому удивлению, она увидела маршала Гаэтано. За его спиной гвардейцы обступили дежурного кавалера и, придерживая за руки, не позволяли обнажить шпагу.

— Досточтимая госпожа, — маршал изящно поклонился. — Не изволите почтить краткой беседой?

— Изволю, — только и сказала Зенобия.

Маршал расположился в кресле, оставив дверь открытой. Плеснул вина, отпил глоток и сморщился.

— Неужели для тебя не нашлось лучшего напитка, чем это пойло?

Он подозвал гвардейца и велел принести бутылку из погребца.

Кавалер в приемной устал изрыгать угрозы и замолчал. Два гвардейца усадили его на табурет, чтобы он видел Зенобию и маршала, и встали рядом.

— Когда наш господин вернется, — сказал маршал, — я сообщу ему, что твои заслуги перед ним стоят больше, чем эта конура.

Зенобия молчала, опустив глаза.

Появился гвардеец с бутылкой вина. Маршал сам откупорил ее, понюхал пробку и одобрительно кивнул. Наполнил до половины один из чистых бокалов и, смакуя, выпил. Протянул бутылку гвардейцу; тот, не прикасаясь губами к горлышку, сделал большой глоток и с сожалением вернул маршалу. Гаэтано взял бокал Зенобии и плеснул немного.