Гиблое дело - Кори Доктороу Страница 5

Я знал. Иногда я замечал их марширующими с другими такими же националистами, вооруженными уродливыми плакатами и кричащими про заговоры, расизм и демографию, которая «определяет будущее». Видел их стенды на пятничной ярмарке, где они показывали прохожим видео о «великой замене» и «социалистической тирании».

– Понимаю, о ком ты.

– Они тебя недолюбливают. А твоего отца недолюбливали еще до того, как он свалил в Канаду с той бабой. Ну а потом-то и вовсе. Свалил из Америки работать на социалистов? Вот что скажу, малец: хорошо, что он сюда не вернулся. Для этих людей единственное хорошее последствие кроличьего гриппа – это то, что он перебил кучу иностранных коммуняк, агитаторов, предателей и фанатиков, вопящих про глобальное потепление. И под ними они подразумевают твоих родителей. А заодно и тебя. Да и наклонности твои делают только хуже…

В ушах зашумела статика – как и всегда, когда дедушка пытался завести разговор о сексе. Но, серьезно, кому какая разница, нахер? Нафига моему дедушке знать, с кем я хочу трахаться, а с кем трахаюсь? Мы сто раз говорили на эту тему – и спокойно, и с воплями. У моих друзей тоже были проблемы, но их родители хотя бы делали вид, что понимают. А дедушка был на поколение старше и не просто не понимал, но даже не пытался. «Просто выбери уже что-нибудь», – говорил он, а потом мерзко обсуждал меня с друзьями за игрой в покер или спортивным матчем.

– Господи, дедушка, – эта статика была, конечно же, кровью, которая пульсировала в ушах по мере нарастания злости, – может, хватит уже? Насрать мне на твоих друзей. Если ты не заметил, один из них меня вчера чуть не грохнул…

– Закрой. Рот. – Громкий властный голос он использовал в моменты, когда хотел привлечь внимание к своей персоне, будь то на работе или за картами. – Да, чуть не грохнул он тебя, но не грохнул же. А знаешь, почему? Из-за меня. Из-за моего авторитета. Мы, Палаццо, в этом городе не первый день. Мы – выходцы из «Локхида», спасибо отцу. А это что-то да значит. Никто не трогает тебя, потому что ты мой внук, вот что я пытаюсь вбить тебе в голову. Только не надо считать себя неприкасаемым. От тюрьмы тебя это не сбережет.

– Большое спасибо. – Меня ужасно бесило, когда дедушка начинал говорить так, будто его друзья были мафией, а не кучкой придурков, периодически напивающихся и идущих громить что-нибудь в порыве идиотского вандализма.

– Малец… – начал он. Но я просто ушел.

* * *

Нет, ну серьезно – до выпуска оставались считаные недели. У меня была своя жизнь. Свои дела.

Дедушка с друзьями могли беситься и орать сколько угодно. Идиоты из интернета все равно продолжат клепать мемы и миллионы фейковых видео, запихнув оригинал в нейросети, и превратят Майка Кеннеди в знаменитость, чей образ переживет его самого.

А мне надо было попросту переждать бурю, забрать диплом и свалить нафиг из Бербанка. Меня уже приняли в американский корпус миротворцев в Сан-Хуан-Капистрано, где я должен был помогать восстанавливать город. Я планировал год отработать там, а потом пойти в универ: подать документы или в Калифорнийский, или в Портлендский государственный (у них была отличная программа подготовки специалистов по работе с беженцами), или в университет Уотерлу, где мама училась на эколога. Специальность там выбиралась на втором курсе, так что первый год можно было ходить на разные пары и выбирать то, что больше понравится. В Канаде было бы даже лучше, чем в Портленде или Калифорнии – обучение там было бесплатное, а еще выдавались субсидии на общежитие и пропитание.

Честно сказать, я уже ждал этого момента. Мой последний год в школе прошел совсем не так, как мне бы хотелось. Прошлым летом здоровье дедушки сильно просело, а из-за паршивых сексистских и расистских комментариев от него отказались все сиделки, которых присылал город. В итоге я пытался не запустить успеваемость, одновременно присматривая за дедушкой: заставлял его пить лекарства, стирал постельное белье и чистил туалет – не говоря уже о том, что мне приходилось записывать его к врачам, а пару раз в месяц даже ездить с ним на обследования, которые нельзя было сделать удаленно.

Я не знал, как дедушка будет справляться без меня, но мне давно стало пофиг. Пусть его драгоценные нацики за ним присматривают или он сам учится не оскорблять всех, кто приходит подтереть ему зад и постирать шмотки. Он был взрослым человеком, о чем постоянно мне сообщал, и это был его дом, и он был здесь главным. Вот пусть и будет.

Кипя, я забрался в кровать с мыслями о Сан-Хуан-Капистрано. Ребята из старших классов, с которыми я дружил, уже переехали туда, и я читал их посты в ленте. Работа была тяжелой, сложной, но полезной – такой, где ты реально видел свой вклад.

* * *

Второй день подряд меня будили в два часа ночи. Только на этот раз я проснулся не из-за уведомления, а из-за дедушки, который вломился ко мне с тростью, включил свет и начал меня трясти, выкрикивая:

– Подъем, малец, подъем!

– Встаю, встаю, – сказал я, приподнимаясь на локтях и щурясь. Дедушка трясся, и от него несло перегаром и потом, и мне стало стыдно за то, что я не помог ему помыться.

– Твою мать, – сказал он и пошатнулся. Я подскочил, путаясь в одеяле, и ухватил его за локоть.

– Успокойся, ладно? Что случилось? Все в порядке?

– Нет, не в порядке. Этот мир не в порядке. Пошел в жопу этот порядок, и ты туда же. – В прошлом году я проверил дедушку на раннюю деменцию, показав врачу видео подобных моментов. Тот провел кучу исследований, а потом заявил, что дело не в маразме, а во вспыльчивости. Неоспоримый факт, который разозлил меня до безумия. «Вспыльчивый», хотя по факту просто мудила. По сути, доктор сказал, что дедушка мог вести себя по-другому. Его жестокость была намеренной.

Выпутавшись из одеяла, я вернул его на кровать.

– Что такое?

– Майк Кеннеди, этот придурок. Его застрелили.

– Что?

Он впихнул мне в руки огромный планшет. Я включил видео. Это была запись с автомобильной камеры: странный «рыбий глаз» беспилотного автомобиля и пассажир на втором экране. Майк Кеннеди, который выглядел