Млечный Путь, 21 век, номер 3(52), 2025 - Песах Амнуэль Страница 35

Лене и цветах памяти. Ящик в дальнем углу комнаты воспоминаний приоткрылся и приподнял занавес над семинаром в университете изобразительных искусств. Третий курс. Застываю у мольберта и не моргая гляжу на развернутую палитру цветов у мольберта. Холст вынес мои порывы сознания через яростные мазки толстым слоем краски. Точки, линии, смешанные чувства и комок в горле от бессилия.

- Новинов Артем, в чем дело?

Иван Петрович, скрепив руки в замок, стоит рядом и смотрит поверх очков на смелые попытки ученика. Глаза подернуты мудростью, брови вскинуты, тронутые сединой волосы лежат так, словно мое смятение нагнало на них смерч.

- Я сам не знаю, Иван Петрович.

- Не просто так я задал вопрос, если один из лучших учеников ничего, кроме мазни, показать не может!

У дальней стены, прикрыв рукой обнаженную грудь, позирует голая девушка. Гляжу на нее один раз и переношу цвета по памяти, но потуги выше моих сил, они обволакивают отчаянием сознание.

- Еще раз спросить?

- Я не могу передать цвет моего настроения.

- Вот как? А как вы собираетесь быть художником? Напомню: не становиться, а быть?

После недолго молчания отвечаю:

- Я хочу не быть, а ощущать себя художником. Открывать новые горизонты цвета.

Некоторые ученики оборачиваются и бросают на нас издевательские взгляды.

- Великими художниками рождаются, а не становятся, Артем Новинов. Как только вы поймете свой образ мира, вы перенесете его на холст. Пока я вижу мазок без намека на талант.

***

Антарес богат на оттенки красного. Если на Зиноне чаще других преобладал желтый, то кровавые мотивы вгоняют душу в состояние паники, близкой к безумию. Пишу восходы и закаты на вершине скалы, омываемой реками багровых вод. Снова и снова перемешиваю краски и долго настраиваюсь, но смотреть на итог мучений решаюсь спустя часы, иногда дни. Дорабатываю ночами, прислушиваясь к ветру в трубах пристройки к сараю у одного из землян, поселившегося на Антаресе по программе заселения и освоения кислородных планет. Дышать здесь трудно, воздух сильно разряжен, последние деньги уходят на кислородные маски. Показываю владельцу сарая свои работы, он вглядывается и молча кивает. Спрашиваю про некий мыс Айя и получаю ответный взгляд, полный подспудного чувства грусти. После недолгих уговоров платит гроши за надуманные закаты и восходы. Надуманные, ведь они по-прежнему не мои, не от сердца. Пора на Землю, к Лене, на родные места.

Земля.

Космопорт родной планеты наполняет внутренним покоем, безмятежным духом творчества. Предвкушение работы, потерянное на чужих просторах. Сажусь в метро и еду, полный тяжелых мыслей, к жене. Лена встречает с натянутой улыбкой на губах. Синяки под глазами, нелепо завернутые в пучок волосы и высохшее от бессонных ночей лицо не скрывает ее природной красоты в движениях и голосе. Мы садимся на кухне и за чаем говорим несколько часов. Конечно, я рассказываю истории и непроизвольно нащупываю в кармане пустой кошелек.

- Прости, - говорит Лена дрожащим голосом, - Просто ждала тебя, потеряла счет времени раньше, чем поняла, что схожу с ума.

Взгляд жены гуляет по блеклому гарнитуру кухни и опасливо задерживается на мне. Молчание бьет по ушам. Она прикрывает рот рукой, пальцы заметно дрожат.

- Где ты был все эти годы?

Слезы набухают и стекают с ресниц на щеки, растягивают мокрые следы на коже.

- Лен, скоро все наладится.

- Где ты был? - повторяет она, едва сдерживая плач. - Нет, я знаю, ты ищешь признания. Но почему я одна даже сейчас?

Вместо ответа сажусь рядом и обнимаю Лену за плечи, прижимаю к себе так сильно, как могу. Мы прикасаемся лбами и сидим в молчании.

- Я потерялся в себе, не могу бросить мечту стать художником. Во время учебы я твердо знал: без свободы мысли я никак не найду свое состояние. Свое настроение.

- Меня едва не выставили на улицу, - вдруг меняет тему Лена. - Ты присылал деньги, спасибо, но их едва хватило на проживание. Если б я не работала в магазине, то давно бы уехала в неизвестность.

Глажу Лену по голове и осматриваю заставленный коробками коридор. Вещи в них пылятся месяцами, некоторыми мы пользуемся и кладем обратно, чтобы переезжать снова. Будь то прихоть хозяина квартиры или решение сменить город в поисках нового заработка.

- Прости, прости, я не могу остановиться. Поехали вместе.

- Куда на этот раз? - Лена отстраняется и закрывает лицо руками.

- На Антаресе я поговорил с бывшим землянином и узнал о селе Гончарное. Оно в лесу у мыса Айя, на берегу моря. Я никогда там не бывал, но многие художники посетили его на пленэрах. Моя последняя возможность найти дверь в свой мир и перенести его на холст.

Лена встает и покидает кухню. Возвращается спустя минуту и вздыхает со словами:

- Я никуда не поеду, Артем. Не могу все бросить ради твоих мечтаний. Не сейчас, у меня работа, здоровья мало и никакого желания переезжать в который раз! Посмотри, посмотри на все эти коробки, пакеты! Сколько еще квартир мы сменим, сколько денег отдадим чужим людям прежде, чем у нас появится хоть что-то свое? Свой уголок?

- Для этого я стану художником. Просто найду себя в цвете.

- Сколько раз я слышала одно и то же, Артем.

Лена садится на стул и содрогается от рыданий, но успокаивается после того, как глажу ее по спине и прикасаюсь губами к мокрому от пота лбу.

- Тебе нужно к врачу, милая.

- Оставь меня, прошу. Чем скорее ты найдешь себя, тем скорее мы вернемся к нормальной жизни.

Разговор не поддерживаю и встаю за плиту, чтобы приготовить ужин. Вечер проходит неспешно и скупо. Как и последующая неделя. Минуты становятся часами, часы - днями. Струны нервов натягиваются от меня до жены и не позволяют лопнуть их прикосновением острых пальцев обиды.

***

Комнату в селе нахожу после серии звонков, собираю вещи, но ловлю себя на мыслях о призвании. Оно прячется где-то рядом, ощущаю его кожей, втягиваю носом сладкий запах встречи с самим собой на скалистых берегах мечты. Где-то за ними, томно раскрывая рты, кричат преподаватели и родители. Кричат о том, что пора найти обычную работу и спокойно жить. Отрывок из школьных лет хватается за плот жизни и открывается во всей красе. Одинокими вечерами и ночами набрасываю рисунки в тетрадях и блокнотах, вывожу линии с напряжением не только в руке, но и мыслях. Виски пульсируют, губы