Почти идеальный мир - Лоран Гунель Страница 34

Он быстро обыскал кабинет, однако, как он и боялся, там не нашлось ни одного документа с печатью факультета социологии, где работал Робер. Давид поспешил прочь и оказался на улице у подножия небоскребов. Что же теперь делать? На те задачи, которые Эва взяла на себя, ей потребуется гораздо больше времени… И Давид пошел куда глаза глядят, безо всякой цели, только чтобы отогнать назойливое чувство вины. Но это чувство следовало за ним по пятам, шаг в шаг; собственное лицемерие подтачивало его. Ему уже надоело изображать двойного агента. Задача стала слишком трудной, слишком неподъемной. Врать больше не хотелось, зато очень хотелось, чтобы все стало как прежде, понятно и ясно, а главное – чтобы наступил мир с самим собой.

Вдали виднелась высокая башня Министерства безопасности, где размещался офис Давида. Там ему тоже хотелось перевернуть последнюю страницу. Надоело ишачить на параноика… Впрочем, разве не это решение он принял, когда Эва открыла Давиду разум, наполнив ему мочевой пузырь?

Но он не мог остаться без своего неплохого заработка и одновременно отказаться от златых гор, которые ему сулили секретные службы… Он был не в восторге от перспективы прозябать на базовый доход… Как же все это уладить и согласовать? Ну и ад, когда не умеешь выбирать!

Неспешным прогулочным шагом Давид дошел до круглой башни библиотеки, которую в наш цифровой век мало кто посещал. Эва как-то поведала ему, что, ища решение проблемы, иногда ходила мимо стеллажей и взглядом выхватывала какую-нибудь книгу. Снимала ее с полки, открывала наугад первую попавшуюся страницу и порой находила там ответ на свой вопрос. Тогда он над ней чуть не посмеялся!

Он пробежал глазами по фасаду башни. На каждом ярко освещенном этаже виднелись бесконечные стеллажи и полки, до отказа набитые миллионами книг. Давид немного помедлил, улыбнулся и направился ко входу.

Предъявив для считывания имплант в запястье, он вошел в первый же подошедший лифт, бесшумно открывший перед ним двери, и нажал первую попавшуюся кнопку. Двенадцатый этаж.

Через несколько секунд он уже шагал по длинным проходам, заставленным по бокам книжными стеллажами. Он очистил свой разум, как его научила Эва: сосредоточив внимание на теле, на дыхании, двигаясь вперед без всякой цели. «Религии». Взгляд его останавливался то здесь, то там, прочитывая таблички с названиями разделов. «Духовность». Он, ни о чем не думая, шел дальше. Прежде всего – не думать. Ничего не ждать. Просто идти, а там будь что будет. «Мифология». И вдруг его глаза остановились на желтом корешке. Давид притормозил и взял книгу в руки.

«Сила мифа». Автор – некто Джозеф Кэмпбелл. Сборник бесед журналиста с мифологом из университета Сары Лоуренс в Нью-Йорке.

По-прежнему не задавая себе вопросов и предоставив рукам действовать самостоятельно, Давид открыл книгу наугад на самой середине. Страница 283. Его взгляд упал на строку чуть ближе к концу страницы. И вот что он прочел:

«…цели, которые мы видим повсюду. Однако можно сказать, что каждая инкарнация имеет некий потенциал, и миссия жизни – реализовать его. Как этого достичь? Мой ответ: „Следуйте за своим счастьем“. Внутри вас есть нечто такое, что знает, когда вы находитесь в центре, когда вы на правильном пути или сбились с него. И если вы сбились с пути, чтобы заработать денег, то потеряли свою жизнь. А если вы остались в центре, но не заработали никаких денег, вы тем не менее счастливы»[13].

На несколько секунд Давид застыл, явно не веря в то, что прочел. Он еще раз перечитал этот текст, улыбнулся, медленно закрыл книгу и бережно поставил на место.

На сердце снова стало легко, и он полной грудью вдохнул воздух, свежий, как ветер свободы. Достав телефон, он позвонил Тома Хану и объявил ему свое решение. Он сделал, что мог, но дальше идти не собирается. Отсоединившись, он вспомнил про свои расходы. Оплатить-то они успели? Поколебавшись, он уже собрался было перезвонить, а потом пожал плечами: пусть все идет, как идет, как должно идти.

Свободной, спокойной походкой Давид отправился на пятьдесят шестой этаж, в Министерство безопасности. Ему сообщили, что Эрика Рюсселя нет на месте. Он на совещании у министра. Что ж, очень жаль. Давид позвонит ему и сообщит, что увольняется. А между тем он передаст свою работу компетентному коллеге, который этого заслуживает.

Давид толкнул застекленную дверь офиса и наткнулся на Кевина. А почему бы и не Кевин? Он компетентен, хорошо знает дело и часто давал полезные советы, когда Давид тонул в сомнениях.

– Я решил уволиться, – объявил Давид.

– Да что ты? Но… почему?.. Надеюсь, не потому, что твоя последняя демонстрация не удалась?

– И поэтому тоже.

– Не надо, ты же…

– Я уже принял решение.

И, глядя на раздосадованного коллегу, Давид прибавил:

– И еще я решил передать все мои наметки тебе. Может, тебе удастся довести их до ума.

Явно смущенный, Кевин залился краской.

– Похоже, ты растерялся, – со смехом заметил Давид. – Знаешь, я вовсе не уверен, что это такой уж ценный подарок…

– Я… я тронут твоим доверием.

– Да будет тебе. Все уже разошлись?

– Ну да.

– Что ж… Передай им от меня привет, а потом, при случае, выпьем по стаканчику. Удачи!

Тронутый волнением Кевина, Давид вышел и, сбросив с себя лишний груз, успокоил себя: «Я сделал правильный выбор».

Он быстро добрался до морга, где его уже ждала Эва.

– Хочу тебе кое в чем сознаться, – с порога заявил он. – Можешь на меня сердиться, но я должен сказать…

27

Само собой разумеется, все были несколько шокированы.

Однако Давид попытался смягчить ситуацию: с самого их знакомства каждое его слово было произнесено искренне. Да, он старался переубедить Эву, потому что его попросили, однако идеи, которые он отстаивал, были его собственными. Если бы он мог все начать сначала, он, разумеется, отказался бы сотрудничать с секретными службами, но говорил бы дословно то же самое. Он всегда был искренен. Он скрывал свою мотивацию, но ни разу не предал своих убеждений. Он остался тем же, что и в день их знакомства.

Эва выслушала его аргументы, но что-то в их отношениях разрушилось. Она уже не смотрела на него, как прежде. Между ними возникла едва заметная, но ощутимая дистанция. Выслушав исповедь Давида, растерялся даже Миотезоро. Это он-то, который все принимал с насмешкой. Впрочем, он тут же попытался внести в разговор малую толику юмора, склонившись к Давиду и произнеся