Сорока на виселице - Эдуард Николаевич Веркин Страница 34

– Немного. Основные механизмы. А как же перрилюсы?

– Кто?

– Перрилюсы. В банке. Микроскопические библиотекари?

– Да, перрилюсы, они… Ты слышишь? – шепотом спросила Мария.

Я прислушался.

Ничего.

– Какой-то гул… Хотя, наверное, это в ушах. Шум моря. Никак не могу отойти от этих векторов, доктор Уэзерс говорит, что у меня несовершенная улитка внутреннего уха…

Мария попрыгала на левой ноге и потрясла головой, словно пытаясь выбить попавшую в ухо воду.

– Похоже, что я не хомо космикус… или как там правильно… Я типичный хомо терраниум, земножитель обыкновенный, локомот вульгарный, никаких пространственных перспектив. Голова как не своя…

– Космос – это дело привычки, – предположил я. – К нему приспосабливаются не сразу, постепенно. Потом, здесь полярный день, возможно, он влияет. Барсику тоже плохо.

– Это обнадеживает.

Мария заглянула в путеводитель.

– Ладно, посмотрим, что тут… Принципиальная схема актуатора разработана Дель Реем в две тысячи давнем… при участии Алана Сойера… Ля-ля-ля, тра-ля-ля… Исследования Р. Уистлера позволили усовершенствовать архитектуру ядра и кардинально повысить… повысить что-то… адсорбцию… при этом топология высших структур позволяет осуществить синхронизацию нулевого цикла…

Я вдруг подумал, что Марии страшно. И поэтому она старается заполнить коридорную тишину чтением справочника и рассказами о том, что у нее в ушах гудит.

– Принято считать, что больше всего он напоминает стилизованную π, однако это верно лишь отчасти. Попытайтесь представить треугольник Пенроуза, только существующий в пределах привычного ньютоновского измерения… Нет, не могу…

Я тоже не мог представить.

– Холодает… Ты чувствуешь?

– Да…

Это актуатор. Его дыхание. Лед самых чистых слез. Мария продолжала на ходу зачитывать справочник:

– «…Регистрация потока Юнга позволит приступить к долгожданным практическим шагам: созданию мгновенной пространственной связи и приводов, способных осуществлять синхронизацию с любой точкой разведанного пространства…» А ты уверен, что синий коридор? Ах, разумеется, Великий Змей же синего цвета.

Мы продолжили путь в глубь синего коридора.

– Когда все-таки они собираются его запустить? – спросила Мария.

– Не знаю точно. Я спрашивал у Штайнера… Он заходил… он ответил, что есть проблемы с настройкой. Не хватает техников. И теоретиков…

– Как это можно вообще настроить… – Мария потрогала себя за нос. – А связываться будут с Землей? Или с периферией?

– С Мельбурном, там располагается главный Институт. Насколько я понимаю, они собираются провести первый сеанс после того, как Уистлер… определится…

– Почему-то нам никто не встретился, – перебила Мария. – Тебе не кажется это… необычным?

– Нет.

– Здесь слишком мало людей, ты не заметил?

– Не знаю… Возможно, они… заняты в Объеме.

– С момента прилета я встретила Кассини, Штайнера и этого… забыла, как его там, Леворучкина… вот и вся здешняя компания. А, нет, еще повара в столовой видела. А где остальные физики?

Повар в столовой – это повар с «Дрозда», я его запомнил, у него красные руки, минус повар, только Кассини, Штайнер и Шуйский. И еще Уэзерс, старый замученный доктор.

– Сидят в лабораториях, – ответил я. – Думают. Грызут мел. Но Штайнер обещал, что на днях и остальные прилетят, скоро опыт.

– Скоро опыт… – передразнила Мария. – Скоро опыт, опыт уже идет, вчера мы пережили небывалый опыт… у меня в этих трубах пронзительно болит голова, раньше это называли мигренью… Смотри!

Мария указала пальцем.

Чугунная скамейка. Чугунная вешалка, на крючках овчинные полушубки, под ними серые валенки. Мария в недоумении смотрела на валенки.

– Это… Что это… Монгольские войлочные сапоги… Унтусы?

– Валенки, – уточнил я. – Это валенки и полушубки. Зимняя одежда. Зачем здесь… зимняя одежда?

Мария сняла кеды, сунула ноги в валенки, зажмурилась.

– Все понятно, – сказала она. – Актуатор близко, а там холодно. Лучше нам одеться.

Мария стала надевать полушубок, хихикнула.

– Щекотно… В Объеме поддерживается постоянная низкая температура – это нужно… Не знаю, для чего это нужно… Улучшает какую-нибудь дисперсию. Или экструзию. Суперпозицию и проводимость. Адсорбцию!

В полушубке Мария выглядела смешно. Но мило. Я тоже снял кеды и сунул ноги в валенки. Приятно. А полушубок оказался тяжелым, питоном лег на плечи, я опустил руки в карманы…

Складной нож.

Я достал. Похожий на уклейку, накладки из полированного серебра.

– Зачем тебе нож? – спросила Мария.

– Это не мой. Лежал в кармане.

Я нажал на плоскую кнопку, из рукояти выскочило треугольное лезвие. Никогда не видел таких ножей, трапперы обычно использовали другие, длинные, с толстыми узорчатыми клинками. И мы использовали другие. Наверное, это особый нож синхронных физиков.

– Думаю, дальше нам стоит быть… внимательнее. – Мария проверила свои карманы, достала шишку, вроде еловую. – Я слышала, что вблизи актуатора происходят… всевозможные неожиданности.

Шишка озадачила Марию, она понюхала ее и трогательно потерла между ладонями, я вспомнил, что многие туристы делали с шишками так же.

– А именно? – спросил я.

Мария продолжала изучать шишку.

– Ну всякое происходит, – сказала Мария. – Разные проявления, в зависимости от человека…

Она спрятала шишку обратно в карман.

– Некоторые начинают икать. Причем икота исключительно мучительная, длится часами, а потом так же внезапно прекращается. Другие находят неожиданные предметы, например, старинные оловянные пуговицы…

На всякий случай я проверил карманы еще раз – пуговиц не было.

– …Третьи слышат голоса, точно рядом с ними кто-то разговаривает, а рядом никого нет.

Понятно. Фольклор синхронных физиков. Так веселее. У спасателей почему-то нет никакого фольклора, спасатели слишком временные люди, фольклор не успевает завязываться в их среде.

– Забавы синхронных физиков? – спросил я.

– Необычный нож, – заметила Мария. – Никогда такого не видела. Это…

– Должны быть еще и шапки, – я постучал пальцем по голове.

Шапок не нашлось, на всякий случай я поднял воротник полушубка, и мы отправились дальше по коридору.

В валенках шагалось непривычно, как и в полушубке, раньше я примерял и валенки, и полушубок в ознакомительных целях, никогда в них никуда не ходил, и к валенкам, и к полушубку требовалось прикладывать усилия.

– Чтобы понять размеры Объема, достаточно представить муравья на краю пятидесятиметрового бассейна, масштаб будет приблизительно такой же… – читала Мария из путеводителя, я немедленно представил одинокого муравья у бассейна, представил себя печальным муравьем.

– На сегодняшний день актуатор потока – самая масштабная машина из когда-либо существовавших… Энергия, потребляемая актуатором в момент синхронизации, равна энергии полутора тысяч молний… физики Института Пространства уверяют, что рабочие модели будут более эффективны, а их размеры удастся масштабировать до размеров десантных звездолетов…

Я находил старинные пуговицы два раза. В мятой жестяной банке в доме прабабушки пуговица пристала к серебряной монете с изображением куницы на реверсе; золотую пуговицу, переделанную в перстень, я нашел в школьном пенале моего отца, но не стал спрашивать, откуда она у него. Здесь чувствовался настоящий