Полдень XXI век, 2009 № 7 - Арцун Акопян Страница 33

держать умел. Петьку в это время учительница одна к школе готовила, только с документами проблемы были. Голос Олежкин я слышать перестал, да и выпивкой больше не баловался. Так и жили почти год, до августа. Я справил Петьке документы — все та же учительница помогла, форму купили... И как-то вечером ребята в ателье говорят: задержись после работы, у мастера день рождения. Я домой позвонил, Петьку предупредил чтоб не волновался. И засиделись! Конечно, до беспамятства никто не упился — с утра же на работу, — но поддали хорошо. Домой пришел — Петька сидит у окна, обиделся, время-то к одиннадцати шло, а мы в семь заканчивали. Ну, сперва он меня отчитал по первое число, потом помирились. Сели вместе на подоконник, в окно смотрим. А над городом такое небо! Звезды сияют, месяц вовсю светит! Посидели немного, я Петьку в охапку и на тахту — спать, говорю, пора. Во сне, говорю, дети быстрее растут, а ты у меня за год почти не вырос. Петька сразу как-то весь сжался, к стене отвернулся. Я внимания не обратил, по плечу его потрепал и сам спать пошел. Вырубился сразу, словно кто-то рубильник выключил. Не знаю, сколько проспал, но когда от сушняка в глотке проснулся, за окном еще темно было. Только вставать собрался, слышу — дверь открывается, на пороге Петька стоит. Спрашиваю: «Чего не спишь, Петь?». Он подходит, в руке стакан. Говорит, слышу как ты тут ворочаешься, — наверное, пить хочешь? Думаю, вот добрая душа—я про него спьяну забыл, обидел, а он мне воду принес! И не просто воду, а еще сиропу туда добавил... Выпил я, отослал Петьку дальше спать и сам отключился. А очнулся только через три месяца, в реанимации.

— Как так?

— А вот так. Отравление какими-то химикатами. В истории записали, что водку пил подвального разлива, там какой-то дряни было намешано, вот и причина. Да только не в водке дело, а в Петьке!

— С чего ты взял? Ведь могли же и действительно «паленую» бутылку подсунуть!

— Могли, но тогда в реанимации вместе со мной вся наша бригада должна была лежать. А отравился я один! И потом — Петьку с той поры никто не видел. Когда я утром на работу не пришел, мастер первым делом домой позвонил. Трубку никто не снял, хотя Петька-то дома обязательно должен.был быть — у него последние занятия с учительницей были. Снарядили гонца ко мне домой, а там эта учителка уже вся в слезах стоит — уже полчаса звоню, а никто не открывает. Вызвали милицию, сломали дверь, нашли меня на кровати, а Петьки след простыл.

Витек замолчал, выуживая новую папиросу.

— Ну а как же ты квартиры лишился-то?

— А, обычное дело... Из больницы я полуслепым вышел — отрава по глазам шарахнула, инвалидность дали. Работать я не мог, а жить на что-то надо. Решил свою трехкомнатную на что-нибудь поменьше разменять, с доплатой. Дал объявление в газету, пришел один «деловой», с ним пара бугаев. Посидели, поговорили, его однокомнатную посмотрели, о цене сговорились. Я бумаги-то подписал, да сослепу не разглядел, что это не договор, а дарственная! Не успел я подписаться, меня пинком под зад из квартиры вышибли! Я кричу: «Вы что, а деньги? Ключи?» А они смеются: «Протри гляделки, батя, ты эту квартиру только что нам подарил». Поорал, а что толку-то? Мне же еще по шее и накостыляли.. . Так вот с той поры и маюсь по белу свету.

— Ну, это бывает... А на моего Петьку ты не греши — спутал ты сослепу.

— Да у меня сейчас зрение лучше, чем у моряков!

— А голова хуже, чем у ребенка! — отбрил Михалыч. — Ты сам подумай — тому пацану уже третий десяток идет! Если не прибил никто, конечно. И на хрена ему тебя убивать?

— Я сам себе уже это тыщу раз говорил... Но кроме него отраву подлить никто не мог! А вдруг он, как тот пацан из сказки, — не хочет расти, и все?

— Питер Пэн, что ли? — усмехнулся Михалыч. — Нет, Вить, ты и впрямь как дите малое, всяким сказкам веришь.

- — А ты не регочи раньше времени! — сердито зашипел Витек. — В наше время все что угодно может случиться!

— Ну да, и в наше чокнутое время вдруг появился пацан навроде Питера Пэна? Это же чушь полная! А травить тебя на кой шут ему нужно было? Что он, просто уйти не мог?

— Да я-то откуда знаю?! — возмущенно зашептал Витек. — Он же мне не исповедывался! Может, просто боится, что упихают в какой-нибудь институт и будут изучать его как мартышку! Ведь он же не просто не растет! Карликов вокруг пруд пруди! А он же еще и не стареет, ему всегда будет двенадцать! Всегда!

— Тебе бы, Витек, в университете не на физмат, а на литературный надо было идти. Такой сюжет задвинул, что любой фантаст позавидовал бы! — Михалыч поднял с газеты свой бутерброд, энергично зажевал, но вдруг фыркнул в ладонь и гулко расхохотался. — Петька — Питер Пэн! Да еще убивающий людей! Ну надо же такое придумать!

— Чего придумать? — недовольно забурчал сонный голос.

— Ой, Петька! — спохватился Михалыч. — Разбудил, да? Вот дурак-то старый! Ты меня извини, просто анекдот очень смешной Витек рассказал.

— И мне расскажите! — потребовал Петька, усаживаясь на диване. .

— Не, маловат ты еще для таких анекдотов! —; решительно запротестовал Михалыч, исподтишка показывая Витьку кулак. — Лучше ложись и еще покемарь.

— Не, не хочу. У вас поесть чего осталось?

— Да всего полно! Только чай поостыл, счас подогрею!

Михалыч вновь пристроил чайник на горелке, вернулся к столу. Петька методично раскладывал на столе принесенную Витьком снедь, организуя некоторое подобие сервировки. Открыл банку с маринованными огурцами, нарезал тонкими ломтиками колбасу, выудил из пакета пару батонов, высыпал на стол горку дешевых карамелек... Придирчиво оглядел стол, и, явно довольный увиденным, спросил у Витька:

— Это что, каждый день тебе столько жратвы дают?

— Если бы... — вздохнул Витька. — Все от торговли зависит: ежели есть народ, то и мой харч побогаче, а ежели нету, то девчонки не шибко щедрые. Но и тогда жаловаться грешно, голодным спать не ляжешь.

— Счастливый, — вздохнул Петька, делая бутерброд. — А мы тут недавно