Гиблое дело - Кори Доктороу Страница 3

Я осознал, что разозлился. Господи, ну почему люди такие тупые? Почему я торчу с этим идиотом и веду этот идиотский спор, пока копы бегут потенциально убивать нас обоих?

– В жопу, – сказал я и решительно направился к Майку. Дрон снизился, он дернулся, и я схватил его дурацкий пистолет с кислотой, вырвал из дрожащей руки и отбросил на разбитые солнечные панели. – Вот, – сказал я, обернувшись к дрону. – Я обезвредил этого идиота. Не стреляйте в него. И в меня не стреляйте, я тут случайно.

Громкоговоритель дрона щелкнул.

– Не самое умное решение с твоей стороны, парень.

Майк смотрел на меня так, словно хотел разрыдаться или ударить.

– Да тут сама ситуация идиотская, – сказал я. – Но насилие применять не обязательно.

– Мы поднимаемся. Руки за голову.

Майк раскрыл рот.

– Делай, что говорят, – рявкнул я. – Я тебе жизнь только что спас, придурок.

Через минуту полиция ворвались на крышу, и мы завели руки за голову. На нас надели наручники и обыскали, изъяв у Майка длинный охотничий нож и две светошумовые гранаты.

Посовещавшись, полицейские сняли с меня наручники и увели подальше от несчастного перепуганного Майка, стоящего в стороне.

В машине они взяли у меня показания, просканировали мое удостоверение, посовещались еще, прочитали какие-то сообщения – у всех полицейских были поляризованные экраны, так что я ничего не увидел, – и наконец отпустили.

Открывший мне дверь полицейский был крупным, грузным мужчиной, который бы отлично вписался в компанию дедушкиных друзей, расхаживающих в красных кепках и жалующихся на «нелегалов». Но он был ласков со мной, помог подняться и дважды спросил, не нужно ли меня проводить. Я ответил, что живу в десяти минутах ходьбы отсюда – он, разумеется, и так это вычитал в документах – и что со мной все в порядке.

Изначально на вызов приехало шесть полицейских внедорожников, но к тому моменту, как меня отпустили, их осталось два. Во втором за светоотражающими стеклами сидел Майк. Я не видел его, но чувствовал, как он провожает меня взглядом. На часах было 3.27, и, несмотря на эмоциональную встряску, сил просто не оставалось.

Вернувшись домой через черный вход, я разделся и натянул на себя одеяло.

А смысл? Все равно после такого я бы ни за что не уснул. Перевернувшись, я коснулся экрана. Прочитал уведомление о том, что моя трансляция была заархивирована и что я могу отключить общий доступ, но тогда полиция попросит предоставить им доступ отдельно, ведь я использовал опцию вызова службы спасения.

Я пересмотрел запись. Она была, конечно, безумной – луч фонарика прыгал в темноте, ночной режим камеры то и дело сбивался, но звук был хорошим, и когда изображение устаканилось, оно тоже стало достаточно четким. Включив тройную скорость, я послушал, как Майк Кеннеди писклявым голоском изрекает бредни по воскрешению Америки. Даже на такой скорости удавалось уловить мелочи, которые я упустил изначально, всякие фразы и логические ударения, а главное – то, насколько испуганно звучал его голос. Он был напуган сильнее меня. Наверное, неудивительно, учитывая, что он планировал умереть. Если так посмотреть, я спас ему жизнь.

И действительно – взглянув на ситуацию под этим углом, я понял, что так оно и было. Я спас ему жизнь. Я спас жизнь человеку, который готов был меня убить. По крайней мере, говорил так.

От этого осознания напряжение слегка спало, и я зевнул. Запостив ссылку на видео, включил общий доступ. Почему бы и нет – все же делятся безумием, которое с ними произошло.

Написав в школу, что завтра опоздаю, я отложил телефон, взбил подушку – и, к удивлению, моментально уснул.

* * *

Я проснулся ближе к полудню. В доме стояла жара – дедушка не закрыл жалюзи в гостиной, а дуб во дворе уже давно срубили из-за болезни, и мы остались без его тени.

Сходив в туалет, я натянул шорты с футболкой и отправился на поиски завтрака, обеда или в целом любой еды.

– Дедушка?

Ответом стало молчание. Как странно. Дедушка не любил просыпаться рано. Обычно он вставал часов в десять, а потом долго собирался, слушал подкасты, пил кофе и рассылал приятелям мемы с планшета с огромным экраном и выкрученным на максимум шрифтом. Еще он не любил жару, поэтому летом редко выходил на улицу до четырех-пяти вечера, когда солнце опускалось к холмам. Но сегодня он явно торопился, потому что бросил чашку в раковине, а планшет на столе. Он ненавидел грязную посуду и еще сильнее ненавидел разряженную электронику.

Убрав за ним, я разморозил вафли, налил большой стакан холодного кофе из холодильника и потихоньку начал возвращать себе человеческий облик.

Я успел проглотить первую вафлю до того, как прошлая ночь придавила меня грузом эмоций. Их было много, слишком много – настолько, что они наслаивались друг на друга и оставляли мне одно лишь оцепенение.

Машинально я достал телефон и тут же, вспомнив уроки осознанности, отругал себя за то, что полез к нему без причины. Мысленно пробежался по списку контрольных вопросов: «Мне точно нужен мой телефон? Прямо сейчас? Зачем? Когда я закончу?» Ответами стали: «Да, да, найти новости о вчерашнем, как только посмотрю пару постов». После этого я разблокировал экран, но не уткнулся в него моментально, а сначала налил себе еще один стакан кофе.

Два часа спустя кофе закончился, а глаза ныли от усталости. Вынырнув из транса, я убрал телефон и встал.

Видео завирусилось. Точнее, завирусился Майк.

Мой пост заметили сначала в Бербанке, потом в штате, потом в стране, потом во всем мире. Комики нарезали видео на короткие ролики, выбрав моменты, подчеркивающие идиотизм и озлобленность Майка Кеннеди. Кто-то сделал «Бинго белого нацика» с его цитатами в каждом квадрате. Пошли шутки про кровосмешение, деревенщин и огнестрелодрочеров, наяривание на господствующую расу, старых маразматиков и никому не нужных бумеров – в общем, возрастные и классовые оскорбления, которые нам не разрешалось употреблять в школе, но которые активно использовались за ее пределами. Читать это было довольно мерзко, но, с другой стороны, я вроде как был согласен с высказываниями. Майк Кеннеди пришел на крышу с конкретной целью и был готов убить меня, чтобы исполнить свой бесполезный и бессмысленный план. Так что да, пошел он в жопу. Наверное.

Зато