Михаил Костин - Живое и мертвое Страница 26

Мессер вздохнул и замолчал. Трещали в темноте горящие ветки, летели искры от костра. Противно пищал над ухом комар. Винни отмахнулся от зудящего писка.

— А потом?

— Потом, — устало вздохнул Мессер. — Потом я тридцать лет колесил по всему острову и искал возможность вернуть свое обличие. Я хотел снова стать человеком. За тридцать лет я нашел множество историй о пропавших в глубине острова магах, об их невероятных знаниях и силе. Но ни одного мага или даже человека, знавшего такого мага лично, найти не удалось.

Мессер вдруг посветлел, словно улыбнулся.

— Правда, — добавил он, — я разработал свой собственный концепт. Только некоторых ингредиентов не хватает. Но их, я думаю, легко найти в Лупа-нопа. Потому мне и нужно попасть в город. Так что твое поручительство весьма кстати.

Петро нервно хихикнул и поспешил перевести тему.

— Смешная компания. Один идет в портовый город за знаниями, другой — за запчастями для магического эксперимента, третий — за ингредиентами для эликсира, заменяющего вампирам человеческую кровь… Все такие возвышенные и благородные. А в портовом городе, кроме шлюх, выпивки и дешевых развлечений, ничего нет. Так что вся ваша возвышенность — чушь собачья.

Нана презрительно фыркнула. Петро зевнул и потянулся.

— Я спать. Кто там первый дежурит?

Дежурить Винни опять не дали. И он проспал всю ночь. Проснулся один только раз, когда рядом над ухом что-то звонко треснуло.

Юноша вздрогнул. У костра спиной к нему подремывал Деррек, а рядом в темноте кто-то крался. Кто? Он уже не видел, потому что успел вытаращиться на огонь, и темнота мгновенно стала гуще и непроницаемее для глаза.

И Деррек не видит, дернулась в голове паническая мысль. Не видит и не слышит, как подбираются, чтобы… От возникшей перед глазами картинки стало жутко. Спина мгновенно намокла, рубаха слиплась от холодного клейкого пота.

Винни подскочил, тараща испуганные глаза в темноту, где крался…

— Тише, это я, — произнес знакомый женский голос.

— Нана?

Сердце по-прежнему долбилось в груди, как птица в клетке.

— Да.

— Ты куда? — Винни успокоенно опустил голову. Ему снова захотелось спать.

— Пойду, пройдусь, — тихо шепнула Нана.

Больше юноша ничего не спрашивал. Он еще какое-то время таращился в темноту, понимая, что Наны там уже нет. Потом стал думать о том, что это за манера гулять ночью по лесу, что бы это могло значить? Вскоре мысли запутались, и Винни провалился в сон.

21

Больше всего это походило на кострище. Как будто кто-то разложил большой костер по кругу и запалил, оставив огромный горелый отпечаток. Или словно бы сверху на землю упала гигантская капля жидкого огня. Для тех, кто никогда не сталкивался с магией, пожарище могло выглядеть именно так. Или же могло породить еще сотню абсолютно нелепых, вроде бы похожих на правду предположений, не выдерживающих критики.

Человек с магией не просто сталкивался. Он не понаслышке знал, что это такое. Потому породу выгоревшего круга посреди бегущей через лес заброшенной железной дороги понял сразу.

— Вот оно как, — задумчиво произнес лысый господин в очках.

Сейчас он не боялся быть услышанным. Те, кто устроил это пожарище, были, судя по всему, уже далеко. Те, кто были его свидетелями, теперь уже ничего услышать не могли. А больше в этом лесу никого не было.

Человек, не торопясь, добрался до середины круга. Отметил точку, в которой стоял маг. Небольшой кружок в пяток шагов диаметром, от которого словно бы расходилось пламя. Центр пожарища был свежим и светился в центре выгоревшего круга, как дырка в бублике.

Маг явно знал, что делал. Пустить волну такой силы может, конечно, и новичок, не умеющий контролировать свои силы. А вот создать вокруг себя защитное поле таких размеров, чтобы волна начала набирать силу не сразу, а, отлетев на несколько шагов от заклинателя, нужно быть магом выше среднего.

А кроме того, человек чувствовал магию, которую здесь творили совсем недавно. Но при этом абсолютно не чувствовал мага. И следов, какие остаются после мощного заклинания за заклинателем, тоже не видел. Из этого можно было сделать два вывода. Либо маг, который устроил это пожарище, был невероятно силен, либо это и в самом деле была не магия, а если и магия, то тоже из разряда необъяснимой.

— Вот оно как, — задумчиво повторил человек.

Ни один из этих вариантов лысого господина не устраивал.

Постояв еще немного в центре, он неторопливо двинулся к ближайшему обгорелому телу. На то, чтобы обойти все девять трупов, склониться над каждым и потрясти карманы — а вдруг что интересное обнаружится? — ушло около четверти часа. Трупы теперь и в самом деле были трупами. Мертвее мертвого. Жизни в них ни первичной, ни вторичной — никакой не осталось.

За это время человек пришел к нескольким выводам. Некий упырь Петро среди трупов, возможно, и был, а вот юноши из города Витано не было точно. Хотя одно обгорелое тело было явно человеческим. Это чувствовалось.

А дальше возникал ряд вопросов. Стоит ли за этим действительно маг, и если так, то откуда на острове взялся маг такой силы? Коснулось ли то, что здесь происходило, юноши по имени Винни Лупо, и если коснулось, то как? И где его теперь искать? И что, Пустошь раздери, здесь произошло, в конце концов?

От непонимания внутри жгучей волной поднималось раздражение. Человек зло рыкнул, помассировал виски и попытался сосредоточиться.

Значит так, Винни Лупо здесь нет. Был он тут во время странного поединка или нет, неважно. Если и был, то он на стороне победителя. А так как обгорелые мертвяки больше всего похожи на шайку бандитов-неудачников, будем считать, что господин Лупо в безопасности. Кроме того, логично предположить, что цели его остались теми же и он вместе со своим другом Петро топает в портовый город Лупа-нопа.

Выходит, что и его цель неизменна и он тоже идет в город-порт. Человек выдохнул, усилием воли возвращая себе спокойствие, и зашагал дальше по рельсам. Загадочными магами пусть занимаются местные власти. Его дело маленькое.

Сейчас главное — уйти отсюда подальше, чтобы не ночевать возле этого магического кострища. Мало ли что.

22

В окнах второго этажа горел свет. Значит, госпожа Лупо дома. С другой стороны, где бы ей быть еще.

Советник вошел в дом, поднялся по лестнице и свернул на площадку, куда выходили двери нескольких жилых секций. Одна из них по-прежнему принадлежала госпоже Лупо. И пусть муж ее умер, а сын числится погибшим, многокомнатная секция, хоть это и не положено, останется за ней. Уж он постарается.

Люди прощают все за определенные поблажки. В этом советник был абсолютно уверен. Купить можно каждого. Вопрос только в том, сколько заплатить и как обставить сделку. Обычно люди, считающие, что все продается, делали крупную ошибку, думая, что весь вопрос лишь в цене. Советник знал, что это не совсем так. Знал по опыту.

Важна не только и не столько цифра, сколько подход. Иному человеку надо сперва объяснить, что ты его вовсе не покупаешь. Когда он поверит в это, продастся с потрохами. Но надо убедить, остудить щепетильность, усыпить неподкупность. А тупо пихать деньги, увеличивая сумму здесь ни в коем случае нельзя.

У советника были и аргументы, и слова, приготовленные загодя. Продумано было все до жеста, до улыбки, до интонации. Говорят, ничто не заменит женщине сына. Наверное, так, но он не собирался предлагать что-то взамен, он хотел договориться и знал, как это делать.

Советник поднял руку и легонько постучал в дверь. Ответа не было. Повторно стук вышел резче и настойчивее. Советник испугался, что подобная навязчивая резкость может расстроить все дело и замер. Подождал немного, чувствуя себя немного глупо. Выдохнул и взялся за ручку.

Металл был прохладным, и эта прохлада неожиданно вернула его от сомнений к действительности. Он мгновенно успокоился. Все это нервы. Отсюда и эмоции, и неуверенность, и ненужные ощущения. На самом деле все будет так, как задумано. Сейчас он войдет и все устроит.

Советник надавил. Дверь поддалась, словно уступая его решительному настрою. Можно было бы предположить, что не заперто — кого и от кого ей теперь запирать? — и войти сразу, без стука. Хотя и стук не помешает. Вежливость.

— Здравствуйте, — приветствовал советник поставленным голосом с хорошо отрепетированным сочувствием. — Было не заперто, и я…

Он слегка замялся. Надо было замяться. Показать понимание и неловкость от своего присутствия, это располагает.

Женщина сидела за столом, уронив голову на руки. На голос она чуть приподнялась и кивнула.

— Вы ко мне?

— Да, госпожа Лупо, — поспешил советник. — Я из Совета… Дело в том, что…

Он опять замялся. Дело в том, что разговор должна развивать она. Она должна выговориться, а он понять, поддержать и, изобразив добрую фею, сделать сказочный подарок. И он уйдет, получив то, что ему надо. А она будет жить, хотя жить ей незачем. Но она будет жить и до самой смерти с благодарностью вспоминать его и Совет. И если даже придумает, что кто-то виноват в ее злоключениях, то никогда даже в мыслях не допустит, что это может быть он. Почему? Потому что она продастся ему. Сама. Прямо сейчас.