Владислав Изотов - Гражданин 19f Страница 18

— Только взглядом меня сверлить не надо, хорошо? Кстати, меня Алисой зовут.

— Всё, понял. Ким, рад познакомится.

С этими словами, они пожали друг другу руки.

— Ага. Хочешь кофе, или, я не знаю, чая, тейлера?..

— Да не отказался бы…

— Так чего тебе?

— Пусть будет кофе.

— Жди, сейчас всё принесут — щёлкнула пальцами Алиса. Интересная у неё была манера разговора — короткие фразы, частая смена темы, будто она одновременно вела беседу с десятком человек. «Собака» при этом забралась девушке на колени, и казалось, всё время внимательно прислушивалась к беседе.

— Ты вообще не из Системы, да? Дай угадаю: Тикондерога, Новая Вольта или Циньхай-3?

— Да нет, поближе — из Финикса.

— Никогда не слышала о таком. Хотя для меня особой разницы нет; практически все Доминионы — ну, за очень редким исключением — грязны и убоги. Мне в детстве довелось на них поглядеть, и я очень сомневаюсь, что там с тех пор стало лучше.

— Не знаю. На Финиксе-то жить тяжело, да в соседних городах вообще полный… Атас. Еды на всех мало, воды мало, люди мрут на улицах. Но те, кто ещё держится, пытается выжить — они уже свыклись. Говорят, что в первые дни было ещё хуже. Но ведь выстояли как-то!

Ким не считал себя патриотом. Это слово давно утратило свой первоначальный смысл, и в эти времена им пользовались для обозначения радикальных националистов. На Финиксе, банды «патриотов» устраивали рейды на кварталы «иноземцев», жгли продуктовые конвои, следовавшие в соседние города-страны, похищали и зверски истязали незадачливых туристов, которым не посчастливилось оказаться «не в то время не в том месте». И всё-таки, поливание грязью родного селения слегка раздражало. А ещё больше раздражало понимание того, что всё сказанное — правда. Финикс и был «грязной и убогой» дырой, пускай Ким и провёл в ней практически всю сознательную жизнь.

Алиса улыбнулась, как бы между делом почёсывая своего синтета за ушком. Существо на ласки реагировало ровным счётом никак.

— Я думала в тебе сейчас «национальная гордость» взыграет… — девушка издала сдавленный смешок — …но ты, смотрю, на эту удочку не клюнул. Значит, тебе здесь будет полегче, чем вашим «фашистам» — таких быстро ломают; раз-два, и глядишь, уже зитто. У нас любят порядок. И «толерантность». Ага… Правда, тут ещё от самоуправления анклава зависит, в какой степени.

В зал вошла официантка-синт с подносом, похожая на Энни, но с длинной чёлкой, и ни говоря ни слова, поставила на столик автоматически подогреваемую фляжку с кофе. Алиса махнула рукой, и прислуга, откланявшись, поспешила удалиться.

— Вот, держи свой кофе.

— А… Спасибо. — Ким откупорил пакет с логотипом «Маттеуша», осторожно хлебнув пару глотков. Терпкая субстанция приятно обжигала губы; уж в чём — в чём, а в пищепроме здесь знали толк.

— Сама здесь как оказалась? Я так понял, ты из Федеративной Системы, только другого анклава?

— Ой, это долгая история. Да, гражданка ОФС, кстати, с допуском в КЗШ. Родом с Марса, вот ты прикинь.

Ким чуть не подавился. В это трудно было поверить. Да с кем же он разговаривает сейчас? Какой у неё гражданстат — двадцатый, тридцатый?..

Девушка, похоже, всё прочитала по его лицу.

— Да не бери в голову. Я сама по себе никто, без родителей.

— Но, чёрт возьми, с Марса?! — ! Что же ты забыла здесь, на периферии?

— Да какая же это периферия? Вот ты в самом деле провинциал, ей-Миру. Периферийное кольцо уже семь лет как сместили к Танго-107. - рассмеялась Алиса — Ну а вообще… Скажу честно — я не жалею о переводе. Не навсегда же.

— Всё равно, далековато от дома… Рукав Центавра, это же не Плутон и, не знаю, не CV-000A…

— И слава Миру, что не «цэ-вэ». Моя подруга там вращалась какое-то время, так представь себе, такого рассадника яйцеголовых снобов во всей Системе, наверное, не сыщешь. А здесь… Тихо, спокойно.

— Но ты ведь не ради «спокойной жизни» сюда летела через «магистраль»?

— Ага.

На какое-то время собеседники затихли, поочерёдно потягивая горячее содержимое фляжек. Внезапно, синтет на Алискиных коленях приподнял голову и положил передние лапы ей на плечи. Хозяйка кивнула в ответ.

— Ага. Ну ладно, время ещё есть… Эй Ким, у тебя время ещё есть?

— Где-то минут пятнадцать.

— Так уж и быть, расскажу, чего я сюда попёрлась.

Девушка откинулась в кресле, вальяжно перекинув ногу за ногу.

— В общем… С чего б начать, даже не знаю. Родилась я на Марсе, в семье уважаемых и высокопоставленных людей. Мать тогда была координатором секторального Совета Эхо-314, отец — член совета директоров госкорпорации «Dao Ran». Фамилия «Ирбис» тебе о чём-нибудь говорит?

Ким отрицательно покачал головой.

— Бекболат Ирбис. Один из основателей современной концепции автономных промышленных комплексов быстрого развёртывания — метроплексов. Это мой дядя, отцу — старший брат. Ну, можешь представить, какое было отношение. Когда я была совсем малая, я уже и не помню сама, меня постоянно таскали на всякие светские банкеты, праздники, чинушечьи попойки по поводу и без. А потом, когда регионалы разгромили к чертям старый Центроком, мы переехали на Ио. В Аркологию. Мать думала, что будет тяжело, но как-то обошлось. Сменили треть управленцев, а так всё на своих местах осталось. Никто и ухом не повёл.

— Мой дед — он сейчас тоже на Марсе, правда, только лечится… Как это они называют, «духовное» оздоровление проходит. А когда-то метил в Центроком. В своё время принял не ту сторону, и когда регионалы переделили власть… Сама понимаешь. Живёт на Европе, в пансионате с такими же как он… Чудаками. «Старой закалки», как говорят.

Алиса вздохнула.

— Ну, мои родители как-то в стороне держались от этого всего. Политики, интриг. Выполняли своё дело, а кто у власти — ну мало ли? Вот ты знаешь, кто сегодня управляет Системой? Конкретных лиц?

— Да откуда же…

— Ага. Вот и я не знаю. И никто не знает. А жизнь-то шла. Я вот подросла, отправили меня учиться обратно на Марс. Считалось — да и до сих пор считается — что знания получать дети светской «элиты» должны сами, через анализ и осмысливание, прямо как в тёмные века, а не «суррогатом» через инсигнию, как все нормальные люди. Особого желания учиться у меня не было — у других, кстати, тоже — но кое-как семь лет своей жизни перекантовалась. Но это всё фигня…

Девушка покачала головой, изобразив насмешливую улыбку.

— …Они ведь хотели, чтобы я постоянно вращалась в «подобающем» обществе, особенно отец. Подобающем, ага. А мне вот это сборище псевдоинтеллектуальных изнеженных извращенцев было противно до блевоты. Понимаешь?!.

— Эм-м, ну-у… — пожал плечами Ким.

— Ты просто не представляешь, что это такое. Все эти… Женоподобные мальчики из корпоративной элиты, выкрашенные во что ни попадя дамы, которые выглядят моложе дочерей из-за интенсивной биокоррекции. Эта «неоновая молодёжь», мнящая себя хозяевами мира, гниль, которой нужно кланяться в ножки. Стоило мне выйти за этот круг, отец поднимал рёв; он ведь до смерти боялся нарушить те неписанные правила, которые действовали в узких кругах «привилегированного» общества. Боялся потерять уважение, может даже должность — бывали такие случаи.

— Жизнь бывает тяжелой. Поверь, это… Далеко не самое страшное из того, что может случиться с человеком в наше время. — скептически заметил Ким.

— Ага. Ты дальше слушай. Эта его фобия отражалась, ну, везде. Он хотел, чтобы я одевалась, как все — вычурно и роскошно. Чтобы вела себя, словно эти уродцы. Ведь это так «прогрессивно», это «молодёжная мода», это «новый стиль» жизни! А если ты не желаешь промотать юность в ежедневных вечеринках, глотая каждый доступный стимулятор что шибёт покрепче, наверное, у тебя что-то не то с головой. И вот шибче всего обидно, что родители и правда верили, что это — «счастливая молодость». Постоянно твердили, что я потом ещё буду жалеть о том, что не прокутила «лучшее времечко». Пфить!..

— Мне бы твои проблемы…

— А когда я прошла первую коррекцию? Ты знаешь, что они устроили? — продолжила Алиса, не обращая внимания на колкость собеседника — Мать рыдала. Чёрт, это просто смешно! Понимаешь, вся эта срань, она пытается выглядеть утончённей, элегантней, подчеркнуть свою хрупкость, ранимость и высокий духовный мир. А я сказала — на хер! Захотела и заказала полную реструктуризацию тканей. Накачалась наноформерами, укрепила скелет сеткой Фейнмана — хоть на поверхность отправляйся. Не знаю уже, зачем. Просто достали меня конкретно, и сделала западло. Моча в голову ударила, что поделаешь.

Ким лишь продолжал делать вид, что слушает. Он уже достаточно чётко понимал, что перед ним за человек, и признания стервозной девчушки, которая долго ждала повода чтобы выговориться, его мало интересовали.

— …Тогда, правда, обошлось. Взбучку я получила основательную, но отец ещё чего-то от меня ждал. Мама уже тогда поняла, что воспитывает дочь, а не рядит куклу… Я думаю. Она стала редко со мной разговаривать. Не помню, сколько это ещё продолжалось — я делала вид, что живу сама по себе, а они пытались вести себя так, будто меня не существовало. В принципе, так я и хотела — чтобы меня оставили в покое. Но не-е-е-е-еет!