Гиблое дело - Кори Доктороу Страница 17

Когда все расселись, вскинутая рука Киары призвала всех к тишине.

– Все здесь понимают суть народного «Эйрбиэнби»? – Послышалось хихиканье, затем смех, затем аплодисменты и веселые возгласы.

Милена подняла руку.

– Киара, я догадываюсь, к чему ты клонишь, но лучше все-таки объяснить.

Она понимала, что многие люди (такие как я) могут стесняться высказываться или боятся выставить себя идиотами, и всегда заступалась за них. Это мне в ней и нравилось.

– Спасибо, Милена. – Я был младше на десять лет, но всю школу проучился вместе с сестрой Киары, Лайлой. Как и все дети с крутыми старшими сестрами, Лайла лучше всех разбиралась в одежде и музыке и о новинках узнавала задолго до всех остальных. И пусть я понимал, что фанатеть по Киаре довольно глупо, взгляд отвести не получалось – и вовсе не из-за подрезанной рубашки, которая открывала крепкий живот и выпирающий пупок, что смотрелось очень выигрышно и сексуально.

– Когда Бербанк запретил работу «Эйрбиэнби» в городе, вышел указ, запрещающий краткосрочную аренду и сдачу малометражного жилья группе лиц. Но, согласно федеральному закону о внутренне перемещенных лицах, подобные указы не действительны для людей, размещающих у себя беженцев, ожидающих постоянного жилья, при согласовании планов с пожарной инспекцией. Агентство по управлению в чрезвычайных ситуациях выделяет всем беженцам ваучеры на жилье, и если вы с ними договоритесь, эти ваучеры потом можно будет обналичить. Наша задача на сегодня – придумать, как воспользоваться этой лазейкой, чтобы ускорить принятие планов застройки. Слишком долго мы слушали отговорки, мешающие Бербанку расширяться: сначала говорили, что общественный транспорт и пешеходные тротуары не вяжутся с политикой социального дистанцирования, потом заявили, что так не останется парковочных мест…

– Так в этом и смысл! – раздался выкрик, после которого послышались смешки.

– Именно! Эти эгоисты каждый раз заводят одну и ту же песню. Но благодаря каравану мы сможем добиться уплотнения застройки, даже если совет будет против.

– И беженцам заодно поможем! – Тот же парень. Мы не были знакомы лично, но он постоянно выкрикивал что-то с места. Поначалу это раздражало, но Милена сказала, что так он выражает переполняющие его эмоции, и все давно с этим смирились.

Ну, лишь бы Киару устраивало.

– Да, Самуэль, очень поможем. Приютим людей, которые в этом нуждаются, и одновременно устраним проблему инфраструктуры нашего города, а самое приятное, что никто не сможет нам возразить. – Но места понадобится много – временно разместить семьсот человек, пока строятся убежища, не так просто, а некоторым может понадобиться жилье вплоть до постройки постоянного, что займет пару лет. Это немало комнат, свободных диванов и сараев. Придется хорошенько пройтись по соседям.

– Так в пятницу в парке! – крикнул Самуэль, и теперь я понял, почему никто не делал ему замечаний. Идея была отличная.

– Отличная идея, – подтвердили мои мысли слова Киары.

* * *

В последнюю пятницу каждого месяца на бульваре Магнолия выстраивалась вереница лучших фудтраков Большого Лос-Анджелеса, растягивающаяся на три километра. Владельцы местных магазинов выставляли лучшие товары, и все, от скаутов до демократ-социалистов и школьных чирлидеров, устанавливали свои столики и палатки: выступали, распространяли литературу и продавали домашнюю выпечку приезжим со всего Лос-Анджелеса и Долины, которые прогуливались по бульвару, поедая мороженое и тако и подбрасывая мелочь уличным музыкантам. А под Рождество кредитный кооператив «Уме» доставал льдогенераторы и устраивал у себя на парковке огромную горку, где можно было покататься на санках (и которая поразила меня до глубины души после переезда из Канады).

Демократические социалисты Америки обычно следили, чтобы город выделял пару свободных мест на групповые проекты вроде нашего, и поэтому меньше недели спустя я уже орудовал шуруповертом, собирая типичную икеевскую спальню, купленную в самой большой «Икее» Америки (главная достопримечательность города, пусть и разделенная на три дочерних филиала), под эгидой народного «Эйрбиэнби», вместе с парой помощников отчаянно пытаясь привести все в порядок до открытия фестиваля. Мы намеревались своим примером показать Бербанку, как легко можно переоборудовать свободную комнату под временное жилье для беженцев.

От мебели сладковато пахло фиксатором, которым мы скрепили слои картона. Она была самой дешевой и продержалась бы максимум месяц – с детьми и того меньше, – но водонепроницаемый фиксатор, придававший картону жесткость, легко растворялся в уксусе, и сам он легко разлагался на составные части.

Пока я возился с мебелью, остальные ребята декорировали спальню покрывалами, пледами и книгами, попутно вешая на перекладину дорожную одежду и выставляя под ней ровный ряд поношенной обуви.

– Я бы тут жил, – сказал я, принимая от Сэма ледяную стружку с фруктовым сиропом – он принес целый поднос.

– Да и я б тоже! – Он был очень жизнерадостным парнем, буквально вибрировал от энтузиазма. Энергия у него была заразительная, и одно его появление поднимало боевой дух. Ну и ледяная стружка помогала, конечно.

– Она с кардамоном?

– Ага. Еще с корицей и всякими добавками. Коллаб «Вкуса Индии» и «Махало». Лед масала. Согласись, обалденный?

Ответить помешал полный рот льда, и Самуэль, рассмеявшись, пошел осыпать щедротами остальных.

* * *

Судя по количеству народа, который брал наши листовки и сканировал QR-коды, идея пришлась жителям Бербанка по душе. Многие питали неожиданно теплые чувства к старому «Эйрбиэнби» и приходили посмотреть на нас ради ностальгии, а оставались потому, что хотели поскорее разделить дом с людьми, которым хватило смелости пересечь штат пешком в поисках лучшей доли. Жители Бербанка гордились своим городом, и многие среди них были рады продемонстрировать приезжим местное гостеприимство.

А потом заявился Вилмар с огромной картонной коробкой.

– Что это? – спросил я, когда он опустил ее на пол с таким грохотом, что журнальный столик покачнулся на картонных ножках. А я на этом столике стоял, пока натягивал баннер, так что коробка явно была тяжелой.

Он усмехнулся. Вилмар был красивым парнем, смуглым, всегда со щетиной, с длинными ресницами и волосами, которые он разделял пробором, как старомодный певец парикмахерского квартета. На ключице у него была набита армянская надпись, которую сейчас открывал треугольный вырез футболки.

– Пришла тут в голову одна мысль, – сказал он и открыл коробку. Внутри лежала стопка жестких листов картона с лазерными вырезами. Присмотревшись, я не сразу, но осознал, что уже видел эти инструкции: сам только-только собрал кровать по таким же, только эта уместилась бы в кукольный домик.

– Ну и какого хрена? – рассмеялся я.

– А что, все схемы из интернета! Я их просто уменьшил, сходил в открытую мастерскую и вырезал пару сотен листов. Легче легкого!

Выдавив все детали, я собрал миниатюрную