Виктор Колупаев - Безвременье Страница 108

Когда запах кофе, впрочем, дрянного, распространился по мастерской, жена окончательно проснулась, выпрыгнула было из постели нагишом, но тут же напялила на себя полушубок, затолкала ноги в валенки и в таком виде подсела к столу, уголок которого я очистил для кофепития. Вид ее, в отличие от моего, был свежим и цветущим. Впрочем, я никогда не видел ее уставшей. Она отхлебнула из щербатой чашки, отщипнула корочку засохшего хлеба, спросила:

— Тебя как зовут?

Я поперхнулся, выпучил глаза, сказал с трудом:

— Ты что? Маром меня зовут. Мар я!

— А-а... А меня как?

— Бэтээр, — сказал я. Что она опять задумала? Или не хочет, чтобы я заводил разговор о вчерашнем выставкоме?

— Все Бэтээр, да Бэтээр. Зови уж лучше меня бульдозером!

— Да чем тебе не нравится это имя?

— Таких имен не бывает. Это кличка какая-то. Ты слышал, чтобы еще какую-нибудь женщину звали Бэтээром?

— Не Бэтээром, а Бэтээрой...

— Все равно!

-  Вообще-то не припомню. Да в чем дело?

— А в том, что бэтээры в армии есть. А у меня должно быть женское имя.

— Какое же? — спросил я.

— Ну, Бэти... Бэт, на худой конец. 

Причуд у нее всегда было много, пора бы уж мне и привыкнуть.

— Как хочешь. Пусть будет Бэти...

— Не так!

— А как?

— Сообрази!

Я крутанул своими тяжело двигающимися мозгами.

— Бэт, милая, пей кофе, а то оно остынет.

— Ну, уже лучше, — согласилась она.

А о вчерашнем выставкоме ни слова. Да мне и самому не хотелось вспоминать. Денег бы раздобыть.

Мы еще немного поговорили о разных мелочах, и я пошел в ванную-сортир почистить зубы и умыться. Все-таки с моей головой творилось что-то непонятное. Может, я упал вчера на улице? Да нет, вроде... "Космические" мысли роились в голове: корабли, планеты. А-а... Ну, понятно. Где-то в подсознании созревает сюжет новой картины! Несколько дней, недель, а может быть, и месяцев, будет продолжаться это мучение, а потом меня подхватит и бросит к мольберту. И я начну писать, сам не зная что. Осознание придет потом. Значит, снова не для выставкома... Ладно... А я уж испугался. Просто, раньше меня космическая тематика никогда не интересовала.

Я вышел из ванной. Бэтээр... Бэт, то есть, стало жарко в этакой холодрыге. Она стояла перед зеркалом шифоньера босиком, в одной юбке и что-то примеряла на шее. Я бы и не обратил на это внимания, но, проходя мимо, взглянул на ее отображение в зеркале. Потом снова на саму Бэт... Сначала я ничего не понял, потом понял и, наконец, вовсе запутался. Спиной ко мне стояла Бэтээр в одной коротенькой черной юбке. Правая ее рука была поднята к волосам, левая чуть придерживала грудь. Бэт смотрела в зеркало. Отражение в зеркале было видно не полностью, она чуть загораживала его. Но... но в зеркале Бэт уже была в одной белой кофточке. И там ее рука поддерживала грудь. Теперь я понял. То есть понял, что вот стоит женщина, молодая, красивая, стройная, в одной коротенькой черной юбке. А в зеркале отражается она же, но уже в кружевной белой кофточке. По частям все было просто и ясно. А вот вместе — нет.

Я подошел поближе, положил руку на ее голое плечо. В зеркале же я сжал пальцами кружева ее кофточки.

— Не помни, — миролюбиво сказала Бэт.

— Что это? — спросил я.

— Где?

— В зеркале!

Я повернул ее лицом к себе, а сам смотрел в зеркало. Ее голые груди жгли меня через свитер. А там, в зеркале, белая кофточка едва опускалась на ее крепкие ягодицы. Еще один разворот.

— Да что с тобой, Мар?

Я чуть отпрянул от Бэт, глядя то на ее спину, то на кружева в зеркале. Она что, сама не видит этого? И тут по ее спине побежали какие-то мурашки, точки, крапинки, закружились хороводом, сгруппировались, и я прочел:

НЕ ВЕРЬ МНЕ, НО ВО ВСЕМ СО МНОЙ СОГЛАШАЙСЯ.

— Что у тебя на спине?! — заорал я.

— Где? — перепугалась она и сама повернулась спиной к зеркалу, выгнула шею, стараясь рассмотреть то, что так переполошило меня, но увидела лишь кружева. — Ну вот, помял все-таки...

Я разворачиваю Бэт спиной к себе, смотрю на зловещее сообщение и начинаю вспоминать. Это было, было! Я тру ее спину рукавом свитера, надписи распадаются на точки, которые еще некоторое время движутся в беспорядке, потом осыпаются, и я сдуваю их.

— Надо разыскать Прова, — бормочу я.

— Давно пора, — соглашается она. — Только сначала принеси воды из скважины.

Notes

1

Стихи Юрия Марушкина.

2

Здесь и далее стихи Бориса Целинского.