Не заходи в воду - Данила Юрьевич Конев Страница 27

– Прости, Кощей, – раскланялись анчутки перед мужчиной, но не выпустили Нежку.

– Человек пытался проникнуть в палаты к По- велителю, – объяснила Марья. – Изловили.

– Человек? – удивился Кощей. – А я вам змею нес полакомиться. – Он вытащил из-за пазухи сушеную гадюку и помахал ей перед анчутками.

– Змея, – выдохнула Глаша, жадно облизнувшись и нетерпеливо потерев руки.

Нежка почувствовала свободу и стрелой ринулась по ступеням, но у самой двери наткнулась на пузатого старика, покрытого тиной.

– Чего разорались? – негодующе пробур- чал он.

– Простите, господин, – склонились перед стариком анчутки. – Человечинку изловили.

– Вижу, как вы изловили, – усмехнулся Водяной.

– Здравствуй, Водный царь, – промолвила Нежка. – Позволь мне выполнить задание!

Анчутки, еще мгновение назад хотевшие наброситься на девушку, тут же успокоились и притихли. Кощей невозмутимо наблюдал за происходящим поодаль.

– Людям сюда приходить не следует, – проговорил Водный царь, не обращая внимания на слова Нежки. – А ты хоть и обгорелая, но не дошла до моего терема сама. Тебе явно помогли. Кто это был?

Голос Водяного был грубым и властным, не терпящим возражений. Нежке вдруг до ужаса захотелось рассказать и про покойника, бродившего вдоль озера, и про Кощея. Но она держалась изо всех сил.

– Пожалуй, скормлю тебя анчуткам, – рассудил Водный царь. – Или будешь нежитью бестолковой бродить вдоль Калинова моста. Нет, пожалуй, превращу тебя в злобного духа, заставлю вернуться в родную избу и убить всех, кто тебе дорог. Как тебе идея, а?

Он рассмеялся, и его ледяной смех подхватили анчутки, злобно подхихикивая.

– Мне нужно задание! – громко повторила Нежка.

– Опять ты за свое? – прорычал Водяной. – Кощей, запри эту нахалку в подземелье, пока не выясним, кто ей помог. А потом я превращу ее в нежить.

Сказав это, Водный царь повернулся к Нежке спиной и пошел прочь.

– Дай мне задание! – закричала что есть мочи Нежка.

– Нет у меня для такой уродины задания! – взревел Водяной, вмиг подлетев к ней вплотную.

– Мне нужно задание, – настойчиво повторяла Нежка. – Задание!

Повелитель глубин топнул ногой от злости.

– Тут кто-то постарался. Будь уверена: я найду его и как следует накажу, – злобно прошипел он, тыча своим мясистым пальцем в грудь Нежки. – А пока дам я тебе задание, – внезапно сменил он гнев на милость. – Вот только чего ты хочешь взамен? Жениха красивого да богатого, серебра немерено? А может, хочешь, чтобы я сделал тебя красавицей писаной?

– Нет, – замотала головой Нежка. – Мне ничего не нужно, кроме задания.

– Слышал? – проворчал Водяной, обращаясь к Кощею. – Не нужно ей.

Тот только молча пожал плечами.

– Будет у тебя задание, еще пожалеешь, что согласилась. Достань мне перуновы палицы, какие Громовик потерял, когда проплывал над Великим мостом в Новгороде. Нужны они мне к новой луне. Если не достанешь, пеняй на себя. Утоплю, и дело с концом. Будешь раздутой ходить да народ пугать. Поняла?

– Да, – с трудом выдавила Нежка.

– Ну раз поняла, держи договор. – И с этими словами Водяной протянул ей пергамент, появившийся буквально из воздуха.

«Мне конец…» – подумала Нежка и с надеждой посмотрела на Кощея. А того и след простыл.

Глава 8

Владычный двор епископа находился на небольшом островке между двух рукавов Волхова, обнимавших его владения. Кроме водной преграды, существовала еще и каменная стена в два человеческих роста высотой с небольшими башнями по бокам. Для въезда на территорию епископа нужно было разрешение, но у Садко имелось таковое, так что вопросов у стражи не возникло, когда его поверенная показалась возле ворот.

Василиса впервые очутилась в этой части города. Сам Владычный двор состоял из небольшой белокаменной церкви и палат, где жил Иоаким Корсунянин. Василиса любовалась внешним убранством: резными стенами, на которых красовались сюжеты из Евангелия, цветными стеклами в окнах, о которых только слышала. Весь двор епископа кричал о том, что здесь живет человек, наделенный великой властью.

– Василиса? – уточнил человек в черной рясе. Голос и внешность его говорили, что перед ней совсем еще юнец, который только начал переход из мальчика в мужа. И хотя ростом он был выше Василисы на две головы, на его безбородом лице еще проступали детские черты.

– Я, – подтвердила она.

– Меня зовут Ефрем, ученик епископа. А отчего ж сам купец Садко не явился ко двору?

– Батюшка занемог, – вздохнула Василиса, придав своему лицу и голосу самый печальный вид.

– Идем за мной.

Не дожидаясь Василисы, Ефрем широким шагом направился к резной двери, за которой находился хорошо освещенный коридор, ведущий в покои Иоакима. Оказавшись в большой комнате, они застали Корсунянина за написанием книги. Епископ не поднял головы, когда Ефрем и Василиса вошли и поклонились как подобает. Владыка молчал, и все вторили ему. Какое-то время так все и оставалось. Наконец епископ отложил перо и встал.

– Ты можешь идти, – отпустил он Ефрема, а тот тут же удалился, поклонившись перед дверью.

– Здравствуй, владыка, – произнесла Василиса как можно тише. Словно боялась своим звонким голосом навредить делу, ради которого пришла.

– Чего пожаловала? – недружелюбно отозвался Корсунянин. – Али тебе мало было разговоров давеча на Совете?

– Не держи на меня зла, – опустив глаза в пол, сказала Василиса. – Батюшка поручил мне вести дела, пока он в болезни. По неразумению и неопытности опростоволосилась я перед тобой, владыка.

Епископ довольно хмыкнул. Видимо, девичья покорность пришлась ему по душе.

– Принесла ты мне проблем полную котомку, лаптем не расхлебать. Если думаешь, что отделаешься извинениями, то ты еще дурней, чем я думал.

– И в мыслях не было, – покачала головой она. – За свое прегрешение готова нести наказание перед тобой, владыка.

– У Господа проси прощения, а не у меня. Закон оправдывает, но не спасает. Божья благодать и оправдывает, и спасает, вот только не все достойны ее. Для некоторых нет спасения. Люди говорят, что дочка купца Садко – ведьма и что обращаются к ней бабы неразумные за ворожбой.

Страх вмиг разлился по телу Василисы, сковывая даже мысли. А епископ продолжал:

– Твой отец много сделал для церкви: молился усердно, жертвовал исправно, исповедовался. Но знаешь, паства моя неразумная, заблудшая: утром идет в церковь, а вечером идолам деревянным молится так же рьяно, как и Господу. А Бог, он говорил: «Не сотвори себе кумира». Так что получается, что все они грешники. Я каждый вечер молюсь за то, чтобы геенна огненная не пожрала их. Не может быть у праведника дочь ведьмой. Значит, лукавит купец Садко и веры моей нет ни ему, ни его семье. На сим все.

Епископ хлопнул в ладоши, и дверь отворилась. На пороге застыл Ефрем, ожидая указаний.

– Проводи Василису к выходу, – распорядился