Не заходи в воду - Данила Юрьевич Конев Страница 16

– Меня отвлекли, – зачем-то сказала Нежка и тут же пожалела о своих словах. Парень вроде был неплохим, не следовало его обижать.

На миг повисла неловкая пауза.

– Тебя как зовут? – Нежка попыталась как-то выпутаться из ситуации.

– Жирошей кличут, Радяты сын.

– А меня…

– Ты Нежка, внучка старого Курьяка, – перебил он. – Слышал о тебе.

Нежка поняла намек, ведь только про ее внешнее уродство и судачили по ближним деревням. Она ускорилась, давая понять, что разговор окончен.

– Погоди! – крикнул ей в спину Жироша. – Да постой ты! Я же не хотел тебя обидеть. Злые языки всякое судачат, но я же не про это.

– А про что тогда? – спросила Нежка, не оборачиваясь.

– Про дар твой.

Нежка остановилась и развернулась к парню лицом.

– Так ты хотел, чтобы я тебе погадала, потому меня выбрал?

– Нет, ты мне в самом деле приглянулась, – заверил Жироша. – Ты красивая.

– У меня пол-лица изуродовано, – зло прошипела она. – Обгорелая красивой быть не может!

С этими словами она резко развернулась и, толкнув юношу плечом, направилась обратно к пляшущим.

– Да что за девка-то такая! – воскликнул Жироша то ли возмущенно, то ли восхищенно.

– Не по твою душу, – бросила она.

– Да погоди ты! – остановил ее Жироша, крепко схватив за руку.

– Пусти! – громко воскликнула Нежка, пытаясь вырвать запястье.

Но чем сильней она вырывалась, тем сильней Жироша сжимал ее руку. Пара мгновений – и он изловчился и зажал вторую девичью руку. Нежка поняла, что сопротивляться бесполезно, но не закричала, а только зло зыркнула на Жирошу.

– Ты и правда очень красивая, – сказал он в ответ на ее испепеляющий взгляд. – Вторая-то половина лица у тебя не тронута огнем, и глаза у меня на месте. А девки деревенские просто завидуют, что дар у тебя есть, гадать умеешь и им приходится на поклон к тебе ходить. А ты, я слышал, еще и отказывать им любишь. Вот и распускают языки.

– Пусть сами гадают, раз такие умные, – буркнула Нежка.

– Согласен, они дуры набитые. Темно уж, толком не видно ничего. У них там огонь, – указал Жироша на избу для посиделок. – Но и у меня с собой кое-что есть.

С этими словами он достал из-за пазухи жировой светильник и огниво. Несколько неудачных попыток – и в лампе все-таки загорелся огонек.

– Посидим вон там? – Жироша указал на поваленное дерево.

Нежка молча кивнула и пошла за ним.

Они болтали, пока горел светильник. Уж музыка стихла, и парни с девками ушли в избу, продолжать посиделки, а Нежка и Жироша все разговаривали. Они говорили про все подряд: про деревенских, коих оба считали глупыми, про город, про то, как Жироша однажды плавал с отцом в Киев, где видел жену княжескую, греческую царевну Анну. Нежка слышала о том, что царевна родом шла от самого императора, что сидел в Царьграде, а потому ей было интересно узнать о том, во что одета царица и какие украшения на ней были. И Жироша с удовольствием описал все, что успел приметить.

– Ну вот и догорела лампа, – сказала Нежка, давая понять, что пора идти в избу.

– Да-а-а, – протянул Жироша. – Что делаешь с утра?

– Пойду в город, – ответила Нежка. – В день Громовика на Великом мосту кулачный бой будет. Брата поддержать нужно.

– Он боец?

– Ага, самый прославленный на Словенском конце. Милятой зовут. Слышал про такого?

– Милята, – повторил Жироша. – Это не дочки купца Садко женишок?

– Женишок, – фыркнула Нежка. – А если и так, то что?

– В услужении я у Василисы, – перешел на шепот Жироша. – Дела она благие творит. У кого домовой проказничает, у кого сглаз какой – все к ней. А я, значит, стою в Кривом переулке и прошения для нее собираю.

Темнота скрывала лицо Нежки, но не могла скрыть дрожь ее в голосе, когда девушка проговорила:

– Не хочу знать про те колдовские дела ничего.

– Ладно тебе, она же людям помогает!

– Рада за нее. Пошли в избу.

Жироша ее смятение понял по-своему.

– Если ты думаешь, что она соперница тебе, то Василиса в городе живет, а ты – у нас. Сельские девки, если что, к тебе пойдут быстрей, чем к ней. Далеко, да и мало кто слыхивал здесь про Василису. Разве кто в город часто ходит.

– Я ничего такого не думала, – возразила Нежка, давая понять, что разговор на этом окончен.

В избу они вернулись вместе, но, как и положено на посиделках, больше наедине не оставались, стараясь влиться в общее веселье. Молодые люди гуляли допоздна, и Нежке так и не удалось сомкнуть глаз. Рано утром, когда парни уже ушли, а девки уснули, Нежка наскоро умылась, съела пару сухарей и, тихо выскользнув из избы, направилась в сторону Новгорода. Наступил Ильин день, в народе прозванный Громовиком. Милята уже должен был принести жертву Перуну и готовиться к бою, а значит, и ей следовало поторопиться.

Глава 13

Два дня после разговора с Водяным Василиса искала Носка. Она посылала слуг в кузницу, и всякий раз кузнец говорил, что сын ушел куда-то за город готовиться к кулачному бою. Наконец Носок сам пришел к ней.

Захарья сообщила о нежданном госте прямиком Василисе, в обход родителей. Работница и так переживала из-за ссоры хозяев с дочерью, все же выросла Василиса у нее на глазах, и потому не стала говорить купцу про юношу и гневить его накануне прихода сватов.

Василиса подвязала поневу и выскользнула из дома, пока родители не заметили ее отсутствия. После бегства и бессонной ночи ее чутко стерегли и не пускали за ворота.

– Не положено вам, – прогудел на входе страж, специально нанятый Садко.

– Пусти! – зло прошипела Василиса. – Тут я буду, на глазах твоих. – И с этими словами сунула стражнику несколько монет. Вопрос был решен.

– Но только чтобы никуда не уходила, – предупредил он.

Носок встретил Василису широкой улыбкой.

– Искала меня?

– Двое суток, а ты как в воду канул, – выдавила из себя улыбку Василиса.

Юноша был доволен собой, ведь купеческая дочка бегала за простым помощником кузнеца.

– А это что за молодец? – кивнул Носок на стражника.

– Батюшка приставил, чтобы меня охранять, – сказала Василиса так, словно это не имело особого значения.

Носок присвистнул.

– А ты важная птица!

– Эка важность – в клетке сидеть, – фыркнула она. – Отойдем чуть поодаль?

– С тобой хоть куда, – самодовольно усмехнулся Носок.

Они отошли к соседним воротам и стали перешептываться, чтобы случайные прохожие их не услышали. Носок настолько осмелел, что взял за кончики пальцев Василису, а та и не возражала. Многие