Опасные видения - Коллектив авторов Страница 94

Ясон Филиппу собирался домой.

Он встал и направился на юг.

Это случилось в тетраду, которую его преследователи звали онсдаг. Где-то через тридцать шесть часов он знал, что сейчас уже не пентада, а рассвет торсдага. Он мчался сквозь лес: рот набит сушеной пылью, живот – пустая пещера, колени дрожат, мухи вьются грозовой тучей над засохшим на коже потом, вдали слышен вой гончих.

Откликнулся рожок – долгий дерзкий рев под лиственными сводами. Они напали на след – и Ясону уже не обогнать всадников, больше не увидеть звезды.

Рука упала к пистолету. «Парочку я заберу с собой… Нет». Он все еще эллин, который не убивает понапрасну – даже варваров, желающих ему смерти за то, что он нарушил их табу. «Я гордо встану под открытым небом, встречу их пули и уйду в тьму вместе с Утопией, всеми друзьями и моей любовью к Ники в мыслях».

Он не сразу осознал, что вышел из соснового бора и теперь идет в молодой поросли буков. Свет золотил их листья, ласкал тонкие белые стволы. И что это за рев впереди?

Ясон остановился. Он загнал себя почти до смерти; но у любого организма есть второе дыхание – и его может пробудить человек, находящийся в полном единении с собой. Он изгнал из сознания лай собак, всю боль и изнеможение. Он упивался воздухом глоток за глотком, обращая внимание на его спокойствие и чистоту, представляя себе, как атомы кислорода вливаются в истощенный организм. Замедлил колотящееся сердце до глубокого медленного биения; напрягал и расслаблял мускулы, пока каждый вновь не заработал как следует; боль перестала подпитываться сама собой и потому отмерла; отчаяние уступило место уверенности и расчету. Он двинулся вперед.

На юг перед ним простиралась пашня, молодой урожай горел золотом в свете, что косо проливался с запада. Неподалеку виднелось скопление крестьянских построек: длинные, низкие, со скатами. Дым из труб коптил небо. Но в первую очередь его взгляд нашел человека. Тот работал на тракторе. Хотя в этом мире уже изобретен диэлектрический двигатель, он еще не распространился так далеко на север, и ноздри Ясона уловили бензиновые выхлопы. Он считал эту вонь худшей напастью Америки – о, тот свинарник, что они зовут Лос-Анжелесом! – но теперь она показалась чистой и укрепляющей, потому что была его надеждой.

Водитель увидел его, остановился и извлек ружье. Ясон подошел, подняв ладони перед собой в знак мирных намерений. Водитель расслабился. Типичный мадьяр: кряжистый, высокие скулы, заплетенная борода, красочно расшитая рубаха. «Значит, я все-таки перешел границу! – радовался Ясон. – Я покинул Норланд и попал в Воеводство Дакоти».

Перед тем как отправить его сюда, антропологи Парахронического исследовательского института, конечно же, электрохимически привили ему основные языки Вестфалии. (Жаль, не позаботились обучить нравам. Но его все-таки отправили в Норланд в срочном порядке, после случайной гибели Мегасфена; к тому же считалось, что у него есть вся необходимая квалификация после опыта работы в Америке, тоже не-александрийской; да и, разумеется, самой задачей подобных миссий было исследовать, чем именно различаются общества на разных Землях.) Он с легкостью произнес урало-алтайские слова:

– Приветствую. Я пришел как проситель.

Крестьянин сидел молча, напряженно, глядя на него и прислушиваясь к лаю псов далеко в лесу. Ружья он не опускал.

– Ты преступник? – спросил он.

– Не в этой стране, фримен. – (И вот очередное название и понятие «гражданина»!) – Я был мирным торговцем с Родины, посещал шерифа Оттара Торкельсона в Эмвике. Я его прогневал, да так, что он нарушил священные законы гостеприимства и пожелал отнять жизнь у меня, своего гостя. Теперь по моему следу его охотники идут. Их вы и слышите.

– Норландцы? Но это Дакоти.

Ясон кивнул. Позволил себе сверкнуть улыбкой среди грязи и щетины.

– Верно. Они пересекли вашу границу без предупреждения. Если ничего не сделать, они вторгнутся в ваши владения и убьют меня, когда я прошу о помощи.

Крестьянин взвесил ружье в руках.

– Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

– Отведи меня к воеводе, – ответил Ясон. – Так ты сохранишь и закон, и свою честь. – Он очень аккуратно извлек пистолет из кобуры и протянул рукояткой вперед. – Я твой вечный должник.

На лице человека на тракторе боролись сомнение, страх и гнев. Он не взял оружие. Ясон ждал. «Если я его правильно понял, я отыграл себе несколько часов жизни. Может, и больше. Это уже зависит от воеводы. Мой единственный шанс – использовать их же варварство, деление на мелкие государства, безумное понимание чести, фетиш на частную собственность, чтобы связать им руки. А не получится – умру как цивилизованный человек. Этого им у меня не отнять».

– Псы тебя почуяли. Они будут здесь раньше, чем мы успеем сбежать, – неуверенно сказал мадьяр.

От облегчения у Ясона закружилась голова. Он поборол свою реакцию и сказал:

– Мы можем задержать их на время. Поделись бензином.

– А… и то верно! – Водитель посмеялся и соскочил на землю. – Хорошая мысль, чужак. И, между прочим, благодарю. Жизнь в здешних краях уже много лет скучная.

На тракторе нашлась запасная канистра топлива. Они пронесли ее по следу Ясона подальше, поливая по пути почву и деревья. Если это не собьет свору со следа, то уже ничто не собьет.

– А теперь поспешим! – Мадьяр перешел на трусцу и повел его за собой.

Его хутор стоял вокруг открытого двора. Из сараев сладко веяло сеном и скотом. Выбежали дети, чтобы поглазеть на гостя. Жена, почти не изменившись в лице, загнала их обратно, взяла у мужа ружье и встала у двери на стражу.

Дом был прочным, просторным, эстетически приятным, если смириться с необузданными гобеленами и крашеными столбами. Над камином была ниша для семейного алтаря. Хотя большинство жителей Вестфалии давно оставили мифы в прошлом, эти крестьяне еще поклонялись своему триединому богу – Одину-Аттиле-Маниту. Но крестьянин направился прямиком к сложному радиофону.

– Своего воздушного транспорта у меня нет, – сказал он, – но я могу его вызвать.

Ясон сел и приготовился к ожиданию. К нему застенчиво приблизилась девочка с кувшином пива и щедрым ломтем сыра на грубом темном хлебе.

– Будьте священным гостем, – сказала она.

– Моя кровь – ваша кровь, – ответил Ясон по традиции. Заставил себя не набрасываться на еду, как волк.

Вернулся крестьянин.

– Еще пара минут, – сказал он. – Я – Арпад, сын Калмана.

– Ясон Филиппу. – Казалось даже неправильным называть ложное имя. Рука, что он пожал, была твердой и теплой.

– Чем же ты насолил старому Оттару? – справился Арпад.

– Меня совратили, – горько