Пятый подвиг Геракла - Александр Владиславович Михайловский Страница 60

наследственный материал павших героев, в том числе и давно минувших времен. Эйджел растят своё потомство, и чистокровное и метисов, в больших семьях-кланах, только тёмные, которые не сидят на месте, в семилетнем возрасте отдают своих детей в школы-интернаты, а дети светлых в обязательном порядке посещают ближайшие общедоступные школы, где на общих основаниях учатся все, кто способен освоить их программы.

И только в семьях обычных людей традиционные отношения прихрамывают на обе ноги, потому что только четверть из них, с нашей точки зрения, являются полными, а во всех остальных мужчина либо явление приходящее, либо отсутствует полностью, поскольку его заменяет генетический банк. Как я понимаю, не разваливается эта система только потому, что, подобно эквилибристам на канате, её баланс поддерживают миллионы социоинженеров из числа светлых эйджел, мгновенно принимающих меры, если в любой из семей что-то пойдёт не так. Облегчает им эту работу то, что детей в Империи заводят не молодые девчонки сразу после школы, а гражданки с заслугами, в том числе отставные офицеры и рядовые штурмпехотинки, уже прошедшие первую стабилизацию старения и способные отработать в семье и за маму, и за папу.

Мне такая система подходит только частично. Нет у меня сейчас ни большого количества социоинженеров, как и достаточного количества женщин-отставниц с жизненным опытом, выслуживших по двадцать лет в первой линии и прошедших после этой службы полное омоложение. Все это будет потом, но жить-то надо сейчас, в том числе и тем пяти сотням девушек и молодых женщин (первая партия), что в настоящий момент толпятся на другой стороне только что открывшегося портала. У многих из них животы разного размера, у других в руках запеленутые свёртки (плоды несчастной любви, а может, и случайных связей), и почти у всех — маленькие фанерные чемоданчики, в которых, и без рентгена понятно, нижнее белье и мыльно-рыльные принадлежности.

Истинный Взгляд говорит, что контингент для выполнения поставленной задачи вполне пригоден: у всех среднее образование и вполне российско-советский культурный код, — только прежде чем пускать этих девушек в дело, их требуется приютить и хотя бы немного душевно отогреть. А ещё подлечить тех, кто в этом нуждается. У кого-то застужены (а то и отбиты) почки, кто-то словил трудновыводимую венерическую инфекцию, а у кого-то из-за жизни в не ремонтировавшейся тридцать лет общаге-бараке в организме поселились зловредные туберкулезные бациллы.

Рядом со мной стоит Просто Лёня, у него тоже инсталлирован Истинный Взгляд, и он также видит контингент насквозь. Поначалу спокойный и даже улыбающийся, по мере проявления картины во всех цветах и красках, он начинает наливаться дурной кровью, постепенно набираясь слепой ярости, как носорог. Но гнев его направлен отнюдь не против этих молодых женщин, а против реципиента и всех его подхалимов, допустивших появление в советском обществе такой социальной прослойки, как бы уравновешивающей холеные и самодовольные морды самых разнообразных товарищей Гришиных: мол, если средняя температура по больнице нормальная, тогда не о чём беспокоиться.

— Спокойно, Лёня, — сказал я, — есть мнение, что весь подобный проблемный контингент я у тебя заберу без остатка, и ещё будет мало. Такие у меня теперь пустующие просторы, и работы невпроворот. Твоя задача — сделать так, чтобы на их месте не образовывалось новой нищеты. Ты лучше вместо оказания безвозвратной во всех смыслах помощи странам Африки и Азии направь финансовые потоки в собственную глубинку: на ремонт школ, дорог и общежитий, на поддержку колхозов, досуха высосанных предыдущей системой, иначе по факту эти места продолжат у тебя генерировать нищету, спасающуюся бегством в город, пока полностью не обезлюдеют. И кто потом будет тебе кормить страну? Канадский фермер? Нет уж, пришло время внутреннего сосредоточения, чтобы с каждым годом жить в маленьких райцентрах и деревнях становилось лучше и веселее. Нужно сделать так, чтобы везде был свет и газ (вместо того, чтобы гнать его по дурацким трубопроводам в Европу), чтобы по телефону без проблем можно было дозвониться куда угодно, чтоб телевизор в деревне показывал не хуже, чем в Москве, а Посылторгом колхозник мог бы заказать себе на дом любую фигню, вплоть до мебельного гарнитура. Справишься — будет тебе Советский Союз, который простоит ещё тысячу лет, не справишься — пукнуть не успеешь, как, при всех прочих равных, наступит «девяносто первый год», и будут по телевизору показывать танец маленьких лебедей.

Лёня хмуро посмотрел на меня и сказал, что у них, в том мире, который обустраивали Самые Старшие Братья, все было так или почти так, и он даже не предполагал, что в Основном потоке все настолько плохо. Африка с Азией и в самом деле перебьются — свои проблемы надо решать, попутно окорачивая распоясавшуюся за последние годы партийно-административную камарилью, у которой в настоящий момент доминируют только два свойства: вороватость и прожорливость. Особенно сильно это поветрие в «жирных» курортных местах, где деньги сами падают с неба, но это не обязательно. Случается подобное и в маленьких городках Нечерноземья, где набольший начальник обкладывает данью все, что приносит деньги на его территории — от киосков по продаже мороженого до похоронных бюро, а потом часть собранного передает наверх, это называется «делиться».

И там, где заводится подобная система, пышным цветом расцветает обвешивание покупателей, взяточничество, оплата услуг мимо кассы и прочие явления, трактуемые уголовным кодексом как экономические преступления. И это ещё кооперативное движение в самом зачатке. По мере его развертывания аппетиты у местных деятелей возрастут многократно, несмотря на то, что советская Фемида сурова, и в случае поимки (а точнее, провала «крыши») лоб виновному мажет зеленкой беспощадно. Судя по настрою генсека, пройдет ещё немного времени, и мир вздрогнет от размаха и жестокости новой волны репрессий, и аббревиатуру «ОБХСС» будут произносить с тем же ужасом, что раньше «НКВД», а моя орбитальная сканирующая сеть ещё и подскажет следственным органам, где выгодней «копать».

С другой стороны от меня стоит Птица. Она тоже в ах… то есть в ужасе, ибо её советские родители происходили из вполне благополучного слоя творческой интеллигенции, и обиженных и оскорбленных, попадающихся им время от времени, старались не замечать. — Значит, так, — сказал я на ухо своей главной названной сестре, — с сего момента и до тех пор, пока эти девушки не отправятся к основному месту службы, они — твоя и только твоя забота. Сейчас остроухие отведут их в казармы, а дальше ты сама. Дух Города уже проинструктирован, так что невидимые слуги будут помогать молодым мамашам со всем тщанием и рвением. И не вздыхай так трагично, потому что никому другому я эту задачу поручить не могу.