Новые Боги: Темный культ - MeCat Страница 35

собственным новорожденным ребенком ради его будущего, ради его безопасности, женщина расплакалась. Негромко, беззвучно, по щекам текли слёзы отчаяния и облегчения. Она быстро, почти бегом, удалялась, как можно дальше от этого дома, в темноту Ямы. Жить ей, я чувствовал это даже издалека, с помощью своих новых способностей, её жизнь угасала. Оставались считанные минуты. Её тело было истощено, отравлено. Она стала оружием в руках сил, которые простому человеку не понять, которые сломали её жизнь, превратили её в инструмент. Потому стоило ей завернуть за угол, скрывшись из виду, как она упала замертво в грязь, её жизнь оборвалась, исчерпав себя до конца. Ещё одна жертва нового мира. Ещё одна история, которая никогда не будет рассказана. Бедная девочка.

Уже через мгновение после того, как девушка отпустила свёрток, прежде чем трое теней успели выбраться из переулка и подобраться ближе, из дома вышел мужчина. Он был облачен в поношенную, тёмную рясу монаха, наброшенную поверх обычной, простой одежды. Мужчина имел вид добрейшего дедушки, с морщинистым лицом, светлыми, пронзительными глазами и ласковой, всепонимающей улыбкой. Образ святого отца, наставника, духовника. Встретив такого на улице, вы с лёгкостью расскажете ему о всех своих переживаниях и проблемах, будете плакать под его мудрые советы, а после с любовью вспоминать об этом разговоре, как об исповеди, которая принесла облегчение.

Он осторожно поднял свёрток с порога, прижимая его к себе. Сверток издал слабый, младенческий писк. Грустно посмотрев в сторону развилки, за которой исчезла и упала девушка, "монах" вернулся в здание. Внутри, в слабо освещённой комнате на первом этаже, наполненной запахом старых книг и благовоний, он встретился взглядом со своими компаньонами. Это были те самые, кого я видел в видении в той лаборатории под Берлином – таинственная блондинка с платиновыми волосами, фигура, скрытая в тени, от которой веяло нечеловеческим холодом и древностью, и... Максимилиан Фейн. Живой. Или воскресший? Его лицо было прежним, но в глазах читалась мудрость, которой не могло быть у юного прожигателя жизни.

"Монах" осторожно положил свёрток на массивный деревянный стол, который служил центром комнаты, и повернулся к остальным. В его глазах не было ни удивления, ни даже особой жалости к погибшей матери. Лишь холодное знание и непоколебимая решимость.

-Зачем Безумный Бог создал оружие против себя самого? – Проговорила молодая девушка с волосами цвета платины, чей взгляд был острым и аналитическим, устремлённым на свёрток. – Чего он хотел этим добиться? Что за многоходовой план он скрывает на этот раз? Что это за "заклинание в плоти"?

-Лжец всегда использует в своих целях других, даже самых близких, даже своих детей. Каждый его поступок, каждое слово является частью сложного, многоходового плана. Он не мог допустить случайную ошибку в этом, – С нескрываемой злобой, скрипучим, шелестящим голосом произнесла тень в углу комнаты, чьи очертания казались размытыми, неестественными, словно сотканными из самой тьмы. От неё веяло нечеловеческим холодом и древностью, превосходящей даже богов.

-Нам не известны его истинные цели и помыслы, его мотивы, скрытые за семью печатями безумия, – священник наконец заговорил, его голос был мягким, но наполненным твёрдостью убеждённости. – Но сейчас в наших руках настоящее сокровище. Нечто, способное изменить баланс сил. Оружие возмездия над этими "Богами", которое они сами нам подарили, по своей самоуверенности или необходимости.

Он перевёл взгляд на мужчину с лицом Максимилиана Фейна. Тот стоял в стороне, молчаливый, с задумчивым выражением лица. Его глаза казались старше, чем должны были быть. В них читалась древняя скорбь и холодный расчёт.

-Но почему молчишь ты, Максимилиан? – мягко спросил священник. – Ты знал об этом. Ты видел это. Мы все ни раз это обсуждали. Суть ритуала, его опасность, его потенциал. Но сейчас пришло время действовать. Мы должны решиться.

Максимилиан медленно поднял голову, его взгляд был Focused, не человеческим, а взглядом существа, видевшего иные миры.

-Друзья мои, – его голос был спокойным, ровным, но в нём чувствовалась глубина веков, усталость и решимость. – Лжец... мой отец... Ктулху... Он создал не просто оружие в привычном понимании. Он создал заклинание, воплощённое в плоти, в этом ребёнке. Заклинание, что, будучи активированным или достигшим определённой точки развития, может навечно запереть всех этих так называемых Богов – Новых Богов, как мы их зовём – в их собственных сферах или измерениях, лишить их возможности влиять на наш мир смертных. Это его запасной план. Его ultimate weapon, созданное, чтобы гарантировать господство Древних, уничтожив или нейтрализовав всех соперников, будь то светлые или тёмные боги. Он не мог допустить случайной ошибки в создании такого инструмента. Он не сделал её. Он сделал сознательный, расчётливый выбор. Этот ребёнок... оно ключ. Ключ к клетке. Мы обязаны остановить этих паразитов, этих богов, которые рвут мир на части ради собственной выгоды. Мы должны не дать им использовать этот ключ, но и не дать им уничтожить его. Мы должны использовать его сами. Использовать его ради судьбы всего человечества.

Я слушал это, скрываясь в тени переулка, чувствуя, как дождь стекает по лицу. И чувствовал, как волосы шевелятся на затылке от услышанного. Максимилиан Фейн жив. Он заодно с этими странными людьми. И у них в руках что-то, созданное самим Ктулху, способное запереть богов. Моя собственная война с Ктулху, моя жажда понять и, возможно, остановить его, только что стала намного сложнее. И намного опаснее. Я должен узнать, что это за дитя. И что они собираются с ним делать. Мои способности, моё проклятие, привели меня сюда.

POV Светозарного, Единственного Истинного Бога

Боль. Ярость. Унижение. Эти чувства, такие чуждые чистой божественной сущности, терзали меня. Королева Демонов Астара. Она посмела. Посмела вторгнуться в мои сферы влияния, осквернить мои храмы, эти маяки чистого Света в мире смертных. Убила моих самых верных и непоколебимых священников, чья вера была чиста, как горный родник, чьи души были посвящены мне. А тех, в ком вера была недостаточно сильна – привела в пучину Греха, склонила к своему мерзкому, демоническому культу, к поклонению твари из Ада. Из-за её поступка, из-за этой диверсии в самой основе моей силы, я потерял львиную долю своей энергии, того потока веры, что питал меня, поддерживал моё присутствие в мире. Теперь Ктулху, если судить по той мощи, что он показал во время битвы с Посейдоном, во время того краткого, ужасающего пробуждения, является сильнейшим из Богов в этом