40к хемо-псов и летописец - Hydra Dominatus Страница 34

не услышал и не заметил. Конечно, снаружи всегда стоял лютый грохот, но всё равно был риск, что нас заметят. Как и в целом очень важно было не выкопаться к врагу. Однако и тут всё сыграло нам на руку, ведь госпиталь был расположен в центральном подвале, который находился в центре дома, а позиции держались не в подвалах, а в пролётах на этажах, откуда можно было вести наблюдение.

Поэтому подвал пустовал и как только через дыру можно было пролезть, то внутри оказался уже я со своим первым отделением. В это же время на позиции вышли и все остальные отряды с более опасными задачами. Ведь как только ударим мы, то настанет время и брать переулок, в котором сейчас наводил суету Медведь с гранатомёта, и другие точки. И делать это мы будем вместе, чтобы когда слабину даст одна позиция, то туда сразу мог бы навалиться отряд.

Стараясь дышать как можно реже, я прижался боком к стене, начав подниматься по ступенькам. Прижался настолько плотно, чтобы даже в случае ранения не полететь вниз, а иметь хоть какой-то упор. Конечно при таком раскладе из-за угла на каждому этаже на меня можно было напасть и легко схватиться рукой за моё оружие. Но такое обычно только во всяких книжках и фильмах происходит, ну либо когда арбитры здание с террористами штурмуют.

У нас же были боевые действия и вероятно того, что какой-то супер-пупер хитрожопый еретик с ножом стоит за углом, готовый устроить рукопашный бой стремилась к нулю. А вот вероятность того, что зачищая сектор я словлю пулю была куда выше. Поэтому да, я шёл вплотную к стенке и держал палец на второй гашетке, которая отвечала за подствольник, заражённый "Иглами Саламандры", которые могут пробить с такого расстояния рядовой фрагжилет, ну и поджечь врага попутно. Даже если не сдохнет, то боеспособности лишится.

За мной же следовали и другие псы, самые надёжные, те которые оказались у нас либо после перевода из других отрядов, либо имели военное прошлое, как тот же Вепрь. Другим бы я спину не доверил. И поднявшись уже на первым этаж мы заметили первого врага.

Еретик так удобно лежал, прижав приклад пулемёта. Впереди себя блоков наложил, мешков с бетонной крошкой и прочим наполнением, которое заменяло песок и землю в условиях боя в городе-улье. Смотрел в дверь, с которой видел часть улицы.

Указав на него рукой, я оставил одного бойца, на этом пролёте. В это же время другие начали рассредоточиваться по квартирам первого этажа. Медленно, не спеша, хоть и потея от напряжения, ведь в любой момент пулемётчик мог просто обернуться. Без особой причины, чисто из-за человеческого фактора. Или же в квартире один из бойцов мог лицом к лицу встретится с врагом, что начало бы бой.

А где ты будешь в этот момент? В коридоре, где слева и справа ещё две комнаты, из которых в момент стрельбы выбегут враги? Так или иначе я уже поднимался на второй этаж, когда в одной из комнат раздались стрельба и крики. Тут же оставленный боец прошил затылок пулемётчика, в соседних комнатах раздались взрывы, а я за три шага преодолел подъём и уже высунулся полубоком из-за перелил, ожидая пока из комнат второго этажа хлынут враги.

Правой рукой я упёр приклад своего оружия в плечо настолько сильно, что казалось вот-вот вывихну его. Дышать я вообще перестал, по лицу начал течь холодный пот, а время... время сошло с ума и казалось, что проходит целая вечность. Раздавался топот выше, сердцем моё билось и словно пыталось сломать грудную клетку. А я подрагивающей левой рукой осторожно вынимал из подсумка гранату, у которой уже были распрямлены усики, что можно было и зубами чеку вырвать без труда.

И аккуратно зацепив усико гранаты за спусковую скобу, я вытянул её. С таким шумом упал маленький кусочек металла, мне казалось весь мир его услышал, но на деле это была лишь игра воображения. Вовсю кричали бойцы на первом этаже, брань и мат, взрывы гранаты, что летали туда-сюда. Так забавно всё это было, в Памятке Гвардейца пишут, что наши фраг гранаты не оставляют ничего живого в радиусе трёх-пяти метров. Но на деле лишь одному Богу-Императору известно куда полетят осколки и порой даже взорванная чуть ли не под ногами граната может не ранить врага.

Поэтому каждый боец брал с собой как можно больше гранат, особенно хемо-псы, которые могли носить с собой и целый ящик.

– БЫСТРЕЕ, НАС ШТУРМУЮТ!!! – раздался крик где-то выше на этажей пять наверное.

Но в этот же момент показалось левое плечо бойца, который тоже пытался зачищать сектор и делал всё правильно, но... моя позиция была просто лучше и зажав гашетку, я сделал выстрел. Патрон мой был сделан специально под подствольник, так что пороха в нём хватало, как и игл. В одно мгновение с разорванным лицом еретик просто упал, слегка вздрогнув. Он не отлетел как в фильмах, не кричал, просто... умер, сразу же, ведь иглы пробили мозг. Ноги подкосились в то же мгновение, всё тело расслабилось.

Это зрелище было жутким, но я уже отшвырнул вперёд гранату, что громко стукнулась о стену и упала практически рядом с ней, после чего взорвалась разлетевшись, если верить Памятке Гвардейца, на более чем сто осколков. Тут же раздались новые крики, многих поцарапало, а я уже в этот момент доставал вторую гранату, в это же время один из бойцов, что работал в моей тройке, тоже швырнул гранату.

Под таким углом мы их забрасывали и в квартиры. Одну, две, три... только когда с пол дюжины гранат было отброшено я снова высунулся, чтобы начать дальше бросать подаваемые гранаты уже в крайнюю слева от меня квартиру. Всё это время мы слушали звуки стрельбы и стоны. Наши отряды рвались в соседние дома, зачищая всё и вся, а на первом этаже нашего дома уже был закончен бой.

– Первым этаж наш! Поджимайте, наваливайтесь! – закричал я в вокс, пуская вперёд себя одного из псов, который теперь поднимался первым вместо меня, пока я ещё заряжал свой подствольник новым выстрелом.

Нас раскусили, но пока враг одуплится, то через дыру в подвале заваляться ещё два отделения, а с учётом того, что и в других местах врага поджимают, то ситуация для него будет крайне скверной. Особенно когда любую перетяжку палит Шнырь, которым одним фактом своего существования напрягает всех еретиков, ведь никто не знает