Падение Башни Искушения - Аньинь Ду Страница 22

прозрачная слеза. Конь понял слова своей маленькой хозяйки. Цзялань, с трудом сдерживая слезы, взяла в ладонь немного корма и протянула Изумрудному Дракону. Тот послушно склонил голову и принялся за еду. Время словно остановилось: Цзялань вспомнила, как точно так же кормила Изумрудного Дракона в доме Мужун, Ночной Свет баловалась, то и дело подбегая, чтобы ухватить и себе немного. Как же им было радостно вместе!

«Ночной Свет, Цзялянь, добрались ли вы до гор Куньлунь?» – обратилась Цзялань к оставшимся у нее родным душам, к ее единственной родной сестре.

Успокоив Изумрудного Дракона, Цзялань встала и распрямилась. Она подумала о муже и свекре – как его величество накажет тех, кто породнился с семьей предателя?

– Вторая барышня, господин просил вас не беспокоиться. Он постарается пораньше вернуться к вам. – Чжаоюнь передала Цзялань наказ На Лояня, который тот оставил перед уходом.

– Чжаоюнь, пошли людей седлать мне лошадь! Я желаю вернуться домой, почтить память батюшки и матушки. – Цзялань не выдержала горя от потери обоих родителей, ее глаза покраснели, а голос охрип.

– Боюсь, это невозможно, вторая барышня. Люди императора все еще там, выясняют, где найти третью барышню. Если вы сейчас туда отправитесь, то своими ногами придете к тигру в когти! – С болью на лице Чжаоюнь рухнула на колени и отчаянно вцепилась в ногу девушки, не желая отпускать ее.

– Батюшка и матушка умерли такой страшной смертью, а я, их дочь, ничем не смогла помочь. Да знаешь ли ты, как у меня сердце рвется? – Цзялань двумя руками схватила Чжаоюнь за плечи, впиваясь ногтями в кожу.

Служанка, стиснув зубы, перенесла эту боль. Разом потерять обоих родителей и не иметь возможности проводить их в последний путь – какой человек вынесет такое и не придет в неистовство?

– Вторая барышня, хотите плакать, так плачьте, не держите эту боль в сердце, только себе хуже сделаете. Положитесь на меня. – На плечах Чжаоюнь сквозь одежду проступили кровавые следы, боль была такая, что у нее слезы навернулись на глаза.

– Мне не нужна опора, да и не на тебя мне следует опираться. – Усилия Чжаоюнь принесли прямо противоположный результат.

Цзялань отпустила служанку. На ее лице появилась маска безразличия.

– Ох, какие же у вас ногти острые, у меня аж кровь пошла! – всхлипывала Чжаоюнь от боли, пронзавшей ее насквозь.

– У меня сердце кровью обливается, разве может боль твоего тела с этим сравниться? – холодно ответила Цзялань.

Чжаоюнь увидела, что молодая хозяйка переменилась в лице, а в ее голосе появилась черствость, которой раньше никогда не было. Это разительное отличие от веселой Цзялань из прошлого невероятно напугало ее.

– Вторая барышня, служанка оговорилась! – от страха запросила прощения Чжаоюнь, совершая один за другим земные поклоны.

– Бестолковая ты, Чжаоюнь, думаешь, ты просто оговорилась? Госпожа На убита горем, а ты задумала такое ей сказать, да еще и ведешь себя как капризный ребенок! Мы больше не в поместье Мужун, вторая барышня теперь госпожа На, – строго отчитала Чжаоюнь подошедшая Амань, тоже одетая в траур.

Род Мужун пришел в упадок, Амань была личной служанкой матушки, а потому ей некуда было податься, кроме как остаться при Цзялань в поместье На.

– Тетушка Амань права. Чжаоюнь, тебе следует по-другому называть меня. С этого дня в стенах Дундучэна более не существует рода Мужун, Правители Великой Пустыни исчезли. Тетушка Амань, ты, я и моя младшая сестра впредь должны опираться на поместье На, наши жизни зависят от него.

Этими словами Цзялань напоминала себе, что она уже более не вторая барышня дома Мужун, обожаемая батюшкой и матушкой. Теперь она осиротевшая госпожа На, в первую очередь она жена.

Чжаоюнь испуганно кивнула в знак согласия.

– Госпожа На, светлые очи его величества полны гнева, боюсь, что главнокомандующий На окажется втянут в это дело. – Лицо Амань опухло от слез, но она не изменила себе, спрятав горе в глубины сердца.

– Дела императорского двора не мне решать, я лишь тревожусь за Цзялянь. Бедная сестренка, ведает ли она, что за несчастье обрушилось на нашу семью? – Печаль вырвалась из души Цзялань, и она горько заплакала.

Амань подошла к Цзялань и обняла ее, похлопывая руками по спине, точно как госпожа Цуй в свое время утешала маленькую Цзялань.

– Главнокомандующий вернулся! – громко возгласила Чжаоюнь, ухватившись за возможность получить прощение после совершенной ошибки.

– Цзялань, милая! – На Лоянь подошел к жене, лицо его было мрачным.

– Супруг! – Мужун Цзялань утерла слезы и бросилась в его объятия.

Под покровом ночи Цзялань и На Лоянь, вдвоем сидя на Изумрудном Драконе, незамеченными подъехали к поместью Мужун и укрылись в роще неподалеку, чтобы молча попрощаться с его ушедшим блеском и великолепием. Когда-то роскошное поместье Мужун с павильонами и беседками, извилистыми дорожками в изумительном саду сровняли с землей и обратили в удушливый серый пепел.

– На Лоянь, батюшка и матушка умерли такой страшной смертью. Я… мы обязаны отомстить! – сжавшись в объятиях мужа, в очередной раз с ненавистью произнесла Цзялань.

– Отомстить? Но кому? – с отсутствующим выражением лица спросил На Лоянь. – Для мести необходима мишень.

– Однажды я обязательно выясню правду и на куски разорву тех, кто выдал тайну батюшки и погубил его с матушкой! – тихо поклялась Цзялань, глядя на пустынные развалины родительского дома.

«За потомков Цао Гуя тоже нужно отомстить», – подумал На Лоянь, но не осмелился произнести это вслух.

Молодая жена, съежившаяся в его объятиях, уже довольно настрадалась. Как ее супруг, он нес ответственность и не мог допустить, чтобы она еще больше скорбела и совсем утратила надежду.

– Лишь бы дом На не оказался втянутым во все это. – По дороге домой На Лоянь не выдержал и выразил свои тревоги.

– Его величество хочет наказать вас? Как? – Услышав это, Цзялань напряженно натянула поводья, ее голос задрожал от страха.

– Его величество отдал приказ лишить весь род На почетных титулов, сослать в пустоши на восточной границе и поступить в подчинение главнокомандующего Юйчи Гуна. Однако отец сказал, что у его величества характер переменчивый, у него часто семь пятниц на неделе. Мы должны придумать способ выкрутиться, вырваться из этого тупика. – На Лоянь нежно обнял молодую жену и, храбрясь как мог, выложил жестокую правду.

– Неужто совсем нет шанса на спасение? – Цзялань не отступала.

– Почему же? Государь питает слабость к красивым женщинам. Если мы найдем красавицу, которую можно будет подарить ему, да еще и подкупим приближенных ко двору богатыми подарками, чтобы те замолвили за нас словечко, то надежда еще есть, – тщательно подбирая слова, ответил На Лоянь, постепенно открывая истинное положение вещей.