Многоликий Янус - Светлана Малеёнок Страница 90

Глава 52. Как снежный ком

Войдя в дом, я огляделась. Да уж, ремонт этому старому особняку требовался основательный! Хотя нет, не в том понимании, которое было бы применимо к постройкам моего времени, когда строят быстро, экономно и по возможности, сверх экономно, чтобы осталось, что еще себе в карман положить! А там, сдал дом и трава не расти! Ни кому нет дела, что все сделано тяп-ляп и «счастливому» новоселу, придется практически сразу перестраивать некачественное жилье. В этом же времени, строили по принципу, чтобы и детям и внукам хватило. Хотя, часто хватало и правнукам.

И этот большой и когда-то красивый дом, не был исключением. По сути, требовался лишь косметический ремонт, но, зато всего, совсем не маленького здания. А если и мебель обновить…, то становилось страшно от возможной стоимости этого ремонта. Ведь судя по всему, князь был вовсе не богат.

Заметив справа от входа, задрапированную тяжелой бархатной шторой нишу, я заглянула туда. Бордовая ткань скрывала забитое досками окно, лишенное стекол.

Да уж, — подумала я. – Если нет даже денег в одно окно стекло вставить, на что они здесь вообще живут!?

В этом укромном уголке, мне показалось очень уютно. Я забралась с ногами на низкий широкий подоконник и, обняв руками колени, оперлась спиной на откос окна и, закрыв глаза, задумалась. А подумать было о чем!

Итак, что я имею!? А имею я женское тело с очень красивой внешностью, которым и сама могу распоряжаться, а не находится на задворках чужого разума! Это, несомненный плюс!

А вот минусов, к сожалению, было куда больше! Могу только предполагать, ради чего задумал великий «Кукловод», это странное подселение. Но, моя задача считалась выполненной, только лишь после того, как я помогала наладить личную жизнь хозяйке тела или восстановить справедливость. Проблема была в том, что именно этой конкретной девушке, я ни в какую не хотела помогать!

И вовсе не потому, что я не хотела способствовать ее сближению с князем. Основная причина была в мерзком, эгоистичном и злобном характере Авроры. Я достаточно насмотрелась и наслушалась еще в замке и ее саму и разговоры о ней и не припомню ни одного человека, кто отозвался бы с теплотой о дочери графа. Поэтому, я почти физически чувствовала ломку от мысли, что должна помогать человеку, совершенно этого не заслуживающему!

А если я не буду этого делать? Вот не буду и все! Что мне сделают? Каждое мое такое «задание», может стать последним! После чего, скорее всего, последует небытие. Ничто! Так пусть это случится сейчас! – решила я, и в сердцах ударила кулаком по подоконнику. И, практически сразу, тяжелая бордовая штора отъехала в сторону, и я увидела худощавого старика с седыми бакенбардами.

На его костлявых плечах, словно на вешалке, висела ливрея, обшитая по краям золотыми галунами, но в глаза сразу бросилась ее ветхость. По всему было видно, что она старела вместе со своим хозяином. Память услужливо подсказала, что подобную одежду в старину носили дворецкие.

— Княгиня, что вы тут делаете? – удивленно спросил пожилой мужчина и тут же испуганно отшатнулся. – Прошу прощения, барыня! Меня, старого дуралея, это никак не должно волновать! – тут же, опустив глаза, пробормотал дворецкий, и ещё раз поклонившись, поспешно ушел.

Я же осталась сидеть, вылупив в удивлении глаза. Ну, и что это было? Я ведь даже не нахмурилась, чтобы могла последовать подобная реакция! Что же такое творится в этом доме? Хотя, кажется, я догадываюсь! Аврора до такой степени запугала людей, что бедный дворецкий сначала от неожиданности задал простой вопрос, который мог быть задан в подобной ситуации, а потом, вспомнив о бешеном нраве хозяйки, тут же принялся извиняться.

Желудок прервал мои размышления, издав голодную трель, которая в пустом холле, прозвучала довольно громко. Я слезла с подоконника и по привычке огляделась в поисках настенных часов, висящих в любом вестибюле. Не найдя никакого указателя на то, сколько сейчас времени, я решила довериться своим биологическим часам и поспешила на кухню.

Там, я ожидаемо застала повариху. Женщина, балансируя на небольшой шатающейся табуреточке, стояла у печи, что-то интенсивно помешивая в кастрюле. Я открыла, было, рот, чтобы к ней обратиться, но из-за опасения, что женщина от неожиданности может упасть, тихонько пошла вдоль столов, заглядывая в кастрюльки. Из которых доносились, просто умопомрачительные ароматы! Я уже представляла, что именно положу себе на большущую тарелку, как от приятного занятия, меня отвлек знакомый голос дворецкого:

— Глафира! Барин просили накрыть к обеду стол на одну персону.

Повариха, не прерывая своего занятия и периодически пробуя свое варево, ответила:

— Ну, младшего барина мы и так сегодня не ожидали, а что Аврора, опять бунтует?

Когда обо мне заговорили, я от неожиданности звякнула крышкой об кастрюлю, которую в данный момент инспектировала и мгновенно была удостоена внимания дворецкого. При виде молодой хозяйки, тайком лазающей по кастрюлям, его брови поползли вверх и на вопрос поварихи он ответил:

— Я думаю, барыня тебе сама об этом скажет.

Повариха замерла, опустила половник в кастрюлю и молча, повернулась к дворецкому. Старик, с невозмутимым выражением лица, лишь мотнул головой в мою сторону.

Женщина повернулась ко мне и замерла.

Чувствуя себя, словно воришка, которого застали на месте преступления, и, ощущая, как мои щеки заливает стыдливый румянец, я проблеяла:

— Глафира, я боялась тебя окликнуть, табуретка больно шаткая под тобой. Боялась, что напугаю, и ты упадешь. И, я просто нюхала! Здесь так все вкусно пахнет! А я просто умираю с голоду! Что можно взять поесть из этого?

Не уверена, но мне показалось, что в этот момент я напоминала того котенка из «Шрека», только шляпы в руках не хватало для полноты образа.

От двери раздался какой-то звук. Автоматически повернув голову, я вскрикнула. Бедный старик, закрыв глаза, тихо сползал по дверному косяку.

— Тимофей! Что с тобой!? – воскликнула Глафира.

Мы с поварихой одновременно оказались около дворецкого и принялись приводить того в чувство. Первым делом я бросила взгляд на его руки. Не смотря на то, что я была далека от медицины, все же знала, что при инфаркте, человек невольно хватается за сердце, к счастью, этого