S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I - Тимофей Евгеньевич Перваков Страница 9

Мутант пропал, оставив после себя гору искорёженного металла. Повсюду алела кровь, и, присмотревшись, Марк увидел в ней обломки зубов. В то, что Голиаф сумел раскусить жёстко закреплённые оглобли, верилось с трудом, но факт был на лицо. При этом измятых оков и смирительных цепей, оплетавших торс бестии, мужчина не обнаружил. Выходило, что монстр смог оторвать себя от салазок и сразу пустился в бега. Разумный ход. Наверняка, если бы он мог, то и руки себе перегрыз, но до них он не дотянулся. Судя по цвету крови, монстру удалось освободиться не так давно. В чащу вёл тёмно-алый след.

Благоразумно двинувшись в противоположную от кровавой дорожки сторону, Марк стал пробираться через еловый бурелом.

Повезло ещё, что чудовище не раскроило кокон беззащитного человека. Тогда судьба была бы предрешена. Чуть успокоившись, Марк вколол себе боевой анальгетик, без которого уже не мог нормально соображать, но до темноты решил отыскать себе временное укрытие. После аварии ему становилось хуже с каждым днём. Боль острая, как игла, но иногда тупая, как огромная опухоль, постоянно давила ему на мозги. Однажды он, пробуя перетерпеть адские муки, чуть не потерял сознание от шока, однако сейчас боль полыхала так сильно, что даже под лошадиной дозой кеторолака каждый шаг отдавался ударом внутричерепного молота. Нужно было найти людей, а лучше помощь, потому что, не ровён час, как весь его мир сузится до одной лишь пульсирующей головы.

Солнце клонилось к закату, когда Марк неожиданно вышел в город. Подивившись, как половина древнего дерева приставлена к половине фонарного столба, и резкой смене территории леса на городской центр, он отошёл назад и начал наблюдать. Город безмолвствовал.

Многого разглядеть не удалось, потому что прямо перед носом возвышались несколько высоток мегаполиса. Но по выгоревшим из-за пожаров этажам и зияющим провалам выбитых окон Марк определил, что здание пережило серьёзную бойню. Кое-где были видны багровые натёки. Скорее всего, город за ним будет выглядеть не лучше, подумал он, выходя из укрытия. Несколько перебежек и мужчина достиг угла здания, прикрытого скучившимися автомобилями.

Выглянув из-под днища пикапа с высокой посадкой, Марк обомлел от ужаса. Вся площадь была чёрной от кровавых пятен. Несколько разорванных детских колясок сиротливо разбросало по асфальту, и от осознания произошедшей мясорубки к горлу подкатил тошнотворный ком. Из-за того, что ветра до сих пор не было, запах не ощущался, но Марк понимал, что стоит ему подойти ближе, и сдержать позывы он будет не в состоянии. Утробный клёкот уничтожил городскую тишь, резонируя от стен многочисленных зданий, и показалось, даже воздух пришёл в движение. Мелко задрожала бетонная крошка. Пахнуло смрадом, но Марк, уже не обращая внимания на запах, рванул прочь от источника звука. Он бежал между оставленными на проспекте иномарками и, казалось, клёкот начал раздаваться со всех сторон. Множество глоток подхватили иерихонский вой, и город, словно огромный восставший мертвец, погнался за живым и вкусным человеком. Заголосили потревоженные сигналки машин, зазвенели бьющиеся стёкла, топот неисчислимых ног всё приближался. Марк понимал, что если его догонят эти твари, у него не будет и шанса на победу. Увидев знак дорожных работ, он что есть мочи, побежал к нему, перепрыгивая через ограждения и обглоданные костяки людей. Впереди замаячил открытый люк. Марк, чувствуя голодное дыхание смерти, на ходу стянул рюкзак и рыбкой сиганул вниз, погасив удар туго набитым вещмешком. Сразу после этого он почувствовал, как просвет накрыла массой живых мертвецов.

Тварь, занявшая тело молодой женщины, первой упала рядом с Марком, со смачным хрустом переломав обе ноги, но, учуяв жертву, сразу потянула к нему пальцы, на которых ещё виднелись остатки маникюра. Ворох кишок тянулся за ней, словно моток пыльных верёвок. Кислой гнилью пахнуло из разорванного когтями чрева. «Она была беременна и из неё выгрызли живого ребёнка», пронеслась в голове Марка ужасающая мысль и злость на этих чудовищ начала затапливать его сознание.

Но терять время было нельзя, и человек юркнул в открытый жёлоб. Изо всех сил перебирая отбитыми руками, он пополз по ручью застоялого дерьма, до зубной крошки, сжимая челюсти. Из трубы по стене вылетела крыса, и Марк был готов поклясться, что она была размером со взрослого пуделя. Крыса быстро скользнула во второй жёлоб и на мгновение отвлекла свалившихся в люк мертвяков своим писком. «Господи Иисусе. Меня сейчас вырвет», — успел подумать Марк, после чего трубу огласил вывороченный желудок. Голова закружилась от нехватки воздуха. Тут же одна из тварей навелась на звук и заглянула в трубу, в которой был Марк, после чего все, кто был в колодце, толкаясь и урча сплошной шевелящейся массой, поползли следом.

Глаза жгло от нечистот, уши резало от какофонии мертвяцкого хора, и Марка тошнило от каждого вдоха, но могучий кортизоловый порыв даровал ему небывалую выносливость. Марк даже расхохотался от ударившего в кровь буйства гормонов, но его смех лишь раззадорил толпу голодных тварей, которые наперегонки карабкались за столь желанной добычей. Психика маленького человека не давала ему отчаяться и заставляла его смеяться в глаза ужасу, чтобы затопить в непрошибаемой безумной радости любые ростки отчаяния, паники или страха.

В это же время он услышал, как где-то сверху словно заработал экскаватор. Чья-то лапа выдернула шмат асфальта вместе с люком, будто открыла бутылку с шампанским. «‎На такое не был способен даже Голиаф», — промелькнула в голове Марка ошпаренная мысль, но тут же была сметена очередным грохотом. Кто-то начал большие раскопки, и гадать, что было их целью, не приходилось. Поэтому Марк ещё усерднее заработал ногами.

Первоначальный порыв сошёл на нет. Сколько времени прошло, Марку было неизвестно, но с каждый метром ему становилось хуже. Метан беспощадно отравлял разум, отчего порой он терял сознание, но разбуженный приближающимся гомоном позади себя, Марк продолжал торить зловонный путь. Порой Марк просыпался, снова разбуженный урчанием, и забывал, где он находится. Ему казалось, что вот он спит в своей мягкой постели в тёплой кирпичной новостройке, и вдруг вся она наполняется гнилостным сырым запахом, покрывается тиной, гаснет свет и его охватывает липкая тьма. После чего он осознавал, что всё ещё в другом мире. И лежит в пропитанной жидкой отравой одежде под тремя метрами бетона, подгоняемый толпой жутких мертвецов, желающих съесть его даже в таком отвратительном виде.

Порой Марку казалось, что он сидит в кабине своего самолёта и расслабленно парит по облачному пуху, поднимаясь всё выше в небесную синь, но в очередной раз возвращаясь к реальности,