Многоликий Янус - Светлана Малеёнок Страница 84

Хотя, если посмотреть правде в глаза, я уже и дома-то почти не бываю, только поесть захожу, да переночевать. Отца жалко! Он ведь вынужден слушать закатываемые на весь дом невесткой, концерты и из своей комнаты уже почти не выходит. Я видел, как он, в последнее время все чаще с сочувствием на меня поглядывает. Видимо, сожалеет о том, что мне пришлось ради денег жениться на такой взбалмошной особе.

К слову сказать, женой по факту, она мне так и не стала. Еще в тот первый день, когда она обидела моего отца, а я, затащив ее в комнату, предназначенную для служанки, определил ту, быть ее спальней, еще тогда она мне мстительно прошептала, что за такое унижение, допустит меня к своему телу, лишь, когда оно будет хладным трупом.

Да собственно и не очень-то хотелось! Чтобы быть с женщиной, мне нужно испытывать к ней хотя бы симпатию и влечение. Но к этой женщине, ставшей волей судьбы моей женой, я испытываю лишь брезгливое презрение! Даже ненависть, слишком сильное для нее чувство!

Снова погрузившись в свои мысли, я едва заметил, как Прохор, попрощавшись со мной, ушел. А я, вскочив на Бурана, вернулся в имение. В тот вечер, я не спустился к ужину. Более того, испытывая какое-то мстительное удовольствие, приказал накрыть стол в комнате своего отца на две персоны, где мы с ним и поужинали в тишине и спокойствии, как в старые добрые времена.

Предупредив отца, что утром я отбываю в замок графа Саяна, а, затем, в столицу по делам, пожелал ему доброй ночи и пошел спать.

Но по дороге, не выдержав, я все, же заглянул в комнату своей супруги. Предварительно постучав, и дождавшись разрешения войти, я остановился посередине бедно обставленной комнаты и посмотрел на Аврору.

Девушка сидела, забравшись с ногами в старое продавленное кресло, укутанная длинной вязаной шалью, и прихлебывая чай из большой кружки, при свете свечи читала какой-то роман.

Мысленно я содрогнулся, только сейчас разглядев чересчур бедную обстановку комнаты. Обитые выцветшей бежевой тканью стены, имели сероватый от пыли, вид. Из обстановки, имелось лишь старое кресло рядом с маленьким столиком на тонких качающихся ножках, такая же старая рассохшаяся кровать, да узкий покосившийся шкаф. А, для тепла или хоть какого-то уюта, в комнате не было ни камина, ни даже половика у кровати. А ведь еще только конец лета! Как же здесь должно быть холодно зимой! Я бросил взгляд на рассохшуюся деревянную оконную раму с облупившейся голубой краской и представил, как в нее, сквозь многочисленные щели, дует холодный ветер. Да, нужно срочно приводить дом в порядок! А женушка, пусть еще здесь немного поживет, надеюсь, сумеет сделать хоть какие-то выводы.

Я перевел взгляд на Аврору. Она все также сидела в кресле и, прищурившись, внимательно смотрела на меня. И молчала, что уже было удивительно! Обычно она за словом в карман не лезла. Тем более что у нее явно имелось, что мне сказать. Ну, да ладно. Цель визита у меня была другая, чем пытаться выяснить причину ее странного поведения.

— Аврора, — нарушил я затянувшееся молчание. – Я завтра с утра еду по делам в город, но перед этим, планирую заехать к твоему отцу. Если хочешь, можешь поехать со мной! Погостишь у него несколько дней, а потом, я тебя заберу на обратной дороге. Как тебе такое предложение?

После моих слов, лицо девушки исказилось от злости, и она в ярости прошипела:

— Погостить у отца? Кого ты называешь моим отцом? Того предателя, который, как только от меня избавился, признал своими дочерьми, двух простолюдинок? Ты его называешь моим отцом!?

Аврора скинула с себя плед и встала с кресла. Я же, еле удержал на своем лице невозмутимое выражение! Или не удержал. Так как в глазах жены, промелькнула торжествующая искорка.

Девушка была одета, в практически прозрачную сорочку телесного цвета. Сквозь тончайшее кружево, просвечивала ее высокая грудь с темными холмиками сосков. Тонкий стан красавицы, плавно переходил в крутые бедра, внизу которых, виднелся темный треугольник. Мгновенно охватив взглядом этот волнующий кровь, вид, я поднял глаза на лицо Авроры. Ее глаза горели зеленым огнем, но в них не было, ни смущения, ни вожделения, лишь злое торжество и вызов. Я, молча, развернулся и вышел из комнаты. Собственно ответ я уже получил.

Наутро, я приторочил к седлу тюк со сменными вещами и с первыми петухами двинулся в путь. По холодку и с ветерком, я быстро домчал до замка моего любимого тестя. Позавтракав, мы перешли к делам. На счастье, мне не пришлось долго мяться и подбирать слова, чтобы напомнить тестю о его обещании. Он сам мне о нем напомнил, и, выдав приличную сумму денег, на которую я даже не смел, и рассчитывать, пожелал удачно закупиться в столице необходимыми материалами для ремонта усадьбы. Зерном же, на посевную, он обещал поделиться!

Полный радостной надежды, что скоро мое родовое гнездо будет снова уютным, а поля начнут давать хороший урожай, я поспешил к лестнице. Случайно бросив взгляд в сторону комнаты Ядвиги, меня словно током пронзило, настолько яркие воспоминания меня захлестнули. Но, вспомнив свой разговор с настоящей Ядвигой и ее необыкновенный рассказ о заблудшей душе другой девушки, в которую я собственно и влюбился, мне стало очень грустно.

А потом, мне вдруг вспомнился сверлящий и настойчивый взгляд экономки, который меня буквально преследовал в последнее время моего проживания в замке и даже, когда я уезжал отсюда с молодой женой. Я вспомнил о своем намерении поговорить с этой женщиной и именно сейчас я вознамерился осуществить задуманное.

Встретив в коридоре одну из горничных, спросил ее, где можно найти ее начальницу. Так я и узнал, что Гарния и есть одна из признанных внебрачных дочерей графа Саяна! И что она недавно вышла замуж за дворецкого, а сейчас обустраивает свой собственный дом, находящийся рядом с замком! И, который ей подарил, воспитанник хозяина замка, граф Вяземский. Чудеса, да и только!

Поймав во дворе мальчонку, я попросил его проводить меня к бывшему дому Вильяма. Пацаненок, кивнув, сломя голову кинулся вглубь сада, а я последовал за ним.

Едва я подошел к красивому, добротно сложенному из цельных бревен, дому, на крыльцо вышла та самая женщина. Если бы я не запомнил хорошо ее глаза, то мог бы вполне и не узнать ее, так сильно она изменилась. Это касалось и одежды и прически, лишь манера держать себя осталась та же.