Ткач Кошмаров. Книга 5 - Юрий Розин Страница 8

соблазнить меня, используя ту самую животную страсть, что вспыхнула между нами в кабинке колеса обозрения. Перевести все в плоскость физического влечения, чтобы затуманить мое восприятие, ослабить бдительность, привязать к себе не расчетом, а гормонами. Раздражающая уловка. Ведь этот театральный жест с полотенцем был настолько очевиден, настолько дешев…

Но затем воспоминание врезалось в сознание с силой физического удара, разгоняя весь этот вихрь мыслей. Не просто образ. А полноценное ощущение.

Жар ее губ под моими. Грубая, почти жесткая податливость ее рта в первый миг. А затем — ответная ярость. Та самая, что была лишена всякой театральности, всякого расчета.

Что была дикой, искренней, взрывной реакцией равного на вызов равного. В тот момент, в той тесной кабинке, она не играла роль соблазнительницы. Она сражалась. И отвечала мне с той же жадной страстью.

И этот кусок неподдельной истины обрушил всю хлипкую конструкцию моего подозрения. Она не лгала. По крайней мере не полностью. Ее интерес ко мне как к инструменту был реален. Ее видение моего потенциала — возможно, тоже. Но и это, это физическое влечение… оно тоже было частью уравнения.

Мой взгляд, до этого аналитичный и холодный, сфокусировался на ней заново.

И… она была прекрасна. Искусственно ли было это совершенство, подаренное генами и уходом, или нет, сейчас это не имело значения. Линии ее тела, гладкая кожа, плечи, грудь, изгиб бедер — все это вызывало в памяти не просто ярость того поцелуя, а темный, жадный отклик глубоко внутри.

И я понял, что та вспышка гнева была лишь одной стороной медали. Другой была та самая, простая, примитивная страсть, которую я так старательно подавлял, считая ее слабостью, отвлекающим фактором.

Но прежде чем эта темная волна накрыла меня с головой, в нее рухнул и полностью заморозил огромный айсбер.

Ноги. Мои бесполезные, искалеченные ноги. Пока они были частью меня, пока я был этим физически неполноценным существом, я не мог быть уверен.

Был ли мой интерес к ней чистым, неосложненным влечением? Или в нем таилась горечь компенсации, отчаянная попытка доказать себе, что я все еще мужчина, несмотря на немощь?

Я встретил ее взгляд, все еще держащий вызов и ожидание. Мое лицо оставалось серьезным.

— Ты прекрасна, — сказал я, и мой голос звучал ровно, без пафоса, констатируя факт. — Но я не могу себе позволить врать тебе. Ни по поводу своих намерений, ни по поводу… чувств. И прямо сейчас я не в состоянии дать тебе честный ответ на твой вопрос. Потому что я сам его не знаю.

Ее вызывающая улыбка дрогнула. На ее щеках проступил румянец, а в глазах, на мгновение мелькнуло неподдельное, искреннее изумление, смешанное с легкой растерянностью.

Она явно ожидала чего угодно — грубого согласия, язвительного отказа, но не этой обнаженной, неуверенной честности. Она резко, почти по-девичьи, запахнула полотенце, снова укутавшись в него, и отвела взгляд.

— Что ж, — произнесла она, и ее голос слегка дрожал, выдавая смущение. — Если ты хочешь услышать от меня те же слова, когда, наконец, примешь решение… то тебе стоит поторопиться.

Весь последующий день прошел в непрерывном, выматывающем марафоне. Официальная цель визита Юлианны — культурный обмен — оказалась не просто красивой формулировкой, а чередой тщательно спланированных мероприятий, каждое из которых было потенциальной ловушкой.

Первым пунктом стал торжественный прием в Галерее Искусств Октанта. Высокие мраморные залы, залитые мягким светом, отражающимся от позолоченных рам, были заполнены представителями местной знати, дипломатами и художниками.

Воздух был густ от запаха дорогих духов, лака для пола и легкого напряжения. Я неотступно следовал за Юлианной, сохраняя дистанцию в два шага. Мое сознание было разделено: часть его отслеживало выражения лиц, руки в карманах, неестественные паузы в разговорах, а другая — раскинула невидимую сеть из нитей Ананси.

Они струились по стенам, скользили по паркету, ощупывали пространство под постаментами скульптур и за тяжелыми портьерами. Каждый всплеск чужого Потока, каждый резкий звук заставлял мои нервы натягиваться струной.

А Юлианна тем временем парила в центре внимания, улыбаясь, обмениваясь легкими любезностями. Тем не менее ее глаза, как и мои, постоянно сканировали толпу. Благо, ничего так и не произошло.

Затем была церемония открытия мемориальной доски в честь дружбы двух королевств в Парке Вечных Снегов. Площадка была окружена высокими елями, припорошенными инеем. На деревянном помосте установили микрофоны, вокруг столпились чиновники, журналисты, зеваки.

Именно здесь, когда Юлианна готовилась произнести речь, мои нити, ползущие под деревянным настилом трибуны, наткнулись на аномалию. Не энергетическую — устройство было механическим, тщательно замаскированным.

Компактный корпус, провода, соединенные с детонатором и зарядом, достаточным, чтобы разнести трибуну и несколько первых рядов в клочья.

Не меняя выражения лица, не ускоряя шаг, я послал по нитям тончайший импульс. Энергия просочилась по невидимым каналам, достигла механизма. Но не разорвала провода — это могло спровоцировать взрыв.

Вместо этого я приказал энергии проникнуть в сам детонатор, кристаллизовать его начинку, превратить ее в инертную массу. Через минуту от устройства осталась лишь безвредная железяка, полная взрывчатки.

Я не подал вида, продолжая наблюдать за толпой, выискивая того, кто мог привести механизм в действие. Но никто не дрогнул. Профессионалы.

Остаток церемонии прошел без сучка без задоринки. Юлианна произнесла свою речь, ей аплодировали. Никто, кроме нас двоих и, возможно, затаившегося где-то убийцы, не знал, насколько хрупкой была эта идиллия.

Еще несколько мероприятий этого дня тоже прошли без эксцессов, но это не значило, что я расслаблялся на них. И только когда дверь нашего номера в «Серебряном Шпиле» закрылась за нами, отсекая гул города и назойливые взгляды, я позволил себе мысленно выдохнуть.

Напряжение дня стало спадать, обнажая глубинную усталость. Я почувствовал, как ноют мышцы спины и плеч от постоянной готовности к броску.

Юлианна, сбросив на диван изящную, но неудобную шляпку, повернулась ко мне. Ее лицо было маской усталости, но глаза сохраняли живость.

— На сегодня все, — сказала она, ее голос был слегка хриплым от долгого общения. — Ты снова свободен. Но не расслабляйся слишком сильно. Завтра тебе придется встать вовремя. С раннего утра, до всех официальных мероприятий, пройдет первая встреча с представителями Звездного Холода по поводу передачи захваченных агентов.

Кивнув в ответ на ее слова, я не стал тратить время на пустые формальности. Каждая минута до встречи с Валь Омом была на счету. Снова проскользнув в прохладную ночь через окно, я не направился сразу к заброшенному бару.

Вместо этого я двинулся в сторону торгового квартала, придерживаясь теней и используя нити Ананси для быстрого и бесшумного перемещения по