Тьма. Том 8 - Лео Сухов Страница 8

Когда мы укладывались спать, я попросил Авелину держать родовой артефакт под рукой, накрыв защитой нашу кровать. Пусть купол и будет прикрывать не всю комнату, зато так выйдет плотнее и надёжнее. А Тёма всё равно предпочитал валяться с нами в одной постели.

Записи из тайника Лампы я сунул под подушку. Туда же спрятал и «пушка». И как бы ни хотелось хоть в эту ночь отдохнуть по-человечески, но спать мы с женой ложились в одежде. Авелина, конечно, поглядывала на меня, как на умалишённого, однако спорить не стала.

А я исходил из соображения, что если нападут ночью, хоть о голой заднице волноваться не буду. Всё-таки человек в одних трусах чувствует себя более уязвимым. И да, возможно, кому-то это показалось бы паранойей… Но если я и параноик, то живой параноик. А это что-то да значит.

И даже простейшие защитные плетения, которые наложил на дверь комнаты, я не считал излишними. Очень уж жить хотелось, а чуйка буквально выла о том, что меня вот-вот опять будут убивать. Возможно, надо было позвать пятёрку своих охранников, во главе с Хлебовым. Однако что-то удержало меня от такого шага.

Ночью меня разбудил Тёма. Не мяуканьем и не толкнув лбом в ладонь, а низким, почти неслышным рычанием возле уха. Я мгновенно пришёл в себя, ещё не понимая, что происходит, но доверяя кошачьему чутью больше, чем собственному. И да, мои предосторожности не были лишними. Даже изменённые коты без причины так себя не ведут.

Комната была погружена в темноту, лишь слабый свет луны пробивался сквозь заиндевевшее окно. Тёма сидел, уставившись на дверь, а его хвост нервно подрагивал. Я замер, вслушиваясь. Сначала ничего. А потом едва уловимый скрежет металла о металл.

Я бесшумно поднялся с кровати и подкрался к двери. В замочную скважину не было ничего видно, но теневое зрение уловило слабый сгусток в щели между дверью и косяком. Какой-то небольшой артефакт, похожий на гвоздь — вот, что окружал замеченный мной сгусток теньки.

От этого сгустка во все стороны распространялись тонкие, не толще паутинки, цепочки плетений, потихоньку разъедая простейшие щиты, которые я на всякий случай наложил на дверь перед сном. И так же медленно они разрушали металл петель и замка.

В голове молнией пронеслось: он был здесь днём! Когда мы заселялись, усатый зашёл в комнату на пару секунд. Ну не верил я, что человек может перепутать «23» и «28» — хоть цифры и похожи. Тем более, он же шёл по коридору, где все двери пронумерованы по порядку.

Зачем ему было вламываться к нам? Видимо, как раз для того, чтобы установить «закладку». Те несколько секунд, что он мялся у двери, дали достаточно времени, чтобы воткнуть артефакт в дерево косяка. Старое, ссохшееся, с облезающей местами краской. В общем, идеальный материал, чтобы закрепить что-то размером с булавку.

Быстро, без паники, вернувшись к кровати, я дотронулся до плеча Авелины. Она спала чутко и открыла глаза сразу, без лишних вопросов. Одними глазами и жестами я постарался объяснить ей, что надо готовиться к бою.

Она кивнула, садясь на кровати и подтягивая ближе к груди короб с родовым артефактом. Я же вытащил «пушка» из-под подушки и, проверив барабан, начал осторожно поднимать кровать, которая должна была стать нашим укрытием. Авелина помогла мне установить её боком на полу, а затем указала на прикроватные тумбочки, стол и стулья.

Ими-то мы и подпёрли свою баррикаду. Конечно, у нас есть родовой артефакт, но лишние двадцать сантиметров матраса ещё никому не мешали. Как и плетения, которые Авелина принялась готовить, глядя себе на руку и сосредоточенно хмурясь. Заклятия у неё пока слабенькие, зато училась она им гораздо дольше, чем я.

Мы заняли позиции по обе стороны от двери, прижавшись к стене. Я старался плести одновременно щиты и огненные шарики, удерживая их без накачки тенькой. А Авелина выставила пару щитов и, кажется, приготовила воздушные лезвия. Может, они у неё не слишком сильные, но хотя бы невидимые.

В этот момент артефакт в косяке доделал своё чёрное дело. Дверь начала плавно падать внутрь комнаты, а в проёме, до которого долетал свет ночной лампы в коридоре, возникла высокая фигура нашего «доброжелателя».

Он нас не видел. И не факт, что заметил изменения в комнате. Ударил-то он сразу, без подготовки: туда, где должна была стоять кровать. И бил пусть и вслепую, зато таким количеством плетений, что меня аж зависть уколола.

Десятки огненных узоров, подкреплённых воздухом — быстрые, сильные, опасные. Они рвали защиту родового артефакта, продавливая её и сжигая теньку буквально на глазах. Наши враги явно учли возможности Покровских. И ключик подобрали, и хороших исполнителей нашли.

Огненные и воздушные плетения большой силы… Артефактные пули, выпущенные двумя бойцами дворянина… Можно было уже не сомневаться: нас пришли не проучить, а именно что убивать. И убили бы, не приготовься я заранее. А так… Ответили мы с женой одновременно. Мои огненные шарики, усиленные её воздушными лезвиями, создали в дверях ослепительный эффект.

Полетевшие следом пули должны были закрепить успех, уменьшив количество врагов, но… Когда дым рассеялся, я увидел, что мы остались при своих. Нападавшие хоть и прятались теперь за стеной, но были живы и здоровы.

Правда, уже слышалась суета в других номерах, да и на первом этаже казарм. Бой разбудил и простых бойцов внизу, и знатных постояльцев наверху.

Мы с Авелиной тоже были живы и здоровы. И я бы даже сказал, что в выигрыше, потому что время теперь играло против нападавших. Однако же, как говорили в мире Андрея, спички детям не игрушка. Особенно в замкнутом пространстве, где есть, чему гореть.

А в нашем номере было. Например, дверному косяку, ковру на полу и нашей кровати.

— Лови, сука! — выругался один из нападавших, забрасывая в комнату гранату.

Этот трюк достиг бы цели, но, пользуясь тем, что для меня всё медленно и неспешно, я успел выбросить на пути снаряда щит. Он был неподвижным, даже не наклонным, и граната просто упала на пол рядом с дверным проёмом. А спустя пару мучительно-долгих секунд, наконец, взорвалась.

Удар приняла на себя защита Авелины. Правда, и она прогнулась под давлением, затрепетав из последних сил. Впрочем, в этот момент и сама Авелина, со стоном схватившись за уши, начала опускаться на пол. И только я остался стоять, потому что успел и рот раскрыть, и уши прикрыть. Не успел только предупредить жену, что стоило бы так сделать.

А мгновением позже из