Первый инженер императора IV - Александр Вольт Страница 8

— И какую же? — спросил я, уже предчувствуя подвох.

— Вам нужно найти источник питания, барон. «Феникс-7М» хоть и является автономным образцом, способным работать на собственном термоядерном реакторе, но, как я уже, кажется, упоминал, устройство осталось там, внизу, в обрушенном бункере. И без внешнего питания, барон, любой, даже самый современный и интеллектуальный механизм — это всего лишь груда бесполезного железа. Весьма дорогого, смею заметить, но абсолютно бесполезного.

Я молча смотрел на принтер. Источник питания… Ну конечно. Как же я сразу не подумал. Это же очевидно. Все мои грандиозные планы, все мои мечты о возрождении технологий — все это разбивалось об одну простую, банальную проблему. Энергия. Без нее «Феникс» был не более чем красивой, но мертвой игрушкой.

Ирония судьбы. Я вытащил из-под земли чудо инженерной мысли, способное изменить мир, но не мог даже его включить. Так близко и так далеко одновременно.

В голове сверкнула мысль, словно «лампочка» с надписью «бинго!».

Руническое ядро.

Глава 4

Погодите… Мысль, острая, как только что заточенный клинок, пронзила мой мозг, заставив на мгновение забыть и об усталости. Я резко повернулся к черному, матовому кубу «Феникса», который все так же невозмутимо стоял посреди моего кабинета.

— А как ты тогда разговариваешь со мной, если принтер без питания? — вопрос сорвался с губ прежде, чем я успел его до конца сформулировать. Логика была неумолима. Если нет энергии, то как эта говорящая железяка вообще функционирует?

— Очень просто, — отозвался жестяной паршивец своим привычным, бесстрастным металлическим голосом. И на этом умолк.

Я выждал почти минуту, сверля принтер взглядом, ожидая, что последует какое-то развернутое, пусть и заумное, но технически обоснованное объяснение. Что, может быть, его внутренний процессор перегрелся от такого каверзного вопроса и сейчас лихорадочно ищет ответ в своих бездонных базах данных. Но нет. ИскИн просто молчал. Наглец. Он явно издевался надо мной, наслаждаясь мометом.

Я чувствовал, как внутри начинает закипать раздражение. Этот искусственный ублюдок… он не просто умный, он еще и хитрый. И, похоже, с весьма специфическим чувством юмора.

— Не сердитесь, барон, — вдруг снова ожила жестянка. — Я слышу, как ваши брови гневно хмурятся. Поверьте, излишнее волнение вредно аналогового человеческого организма.

Вот же… Он действительно считывает всю окружающую информацию посредством звуковых волн! И даже не пытается этого скрыть!

— Что ты знаешь про древние магические руны? — спросил я жестко, переводя тему. Если он такой всезнающий, то должен что-то знать и об этом. О той силе, которая теперь жила во мне, которая изменила этот мир до неузнаваемости.

— Ничего, — последовал лаконичный ответ.

— Лжешь, — мой голос стал стальным. Я подошел к принтеру вплотную, почти упираясь в его гладкую, холодную поверхность. — Буквально несколько минут назад ты говорил, что из «других источников информации» почерпнул знания о том, что творится в этом мире, о его текущем состоянии. И при этом ты смеешь утверждать, что ничего не знаешь про руны? Про ту силу, которая, по сути, и стала причиной всего этого… — я обвел рукой комнату, имея в виду не только этот кустарно собранный аванпост, но и в целом разрушение мира.

— Я Искусственный Интеллект, барон Кулибин, — в голосе ИскИна не было ни тени смущения или раскаяния. Лишь холодная, машинная констатация. — Моя базовая программа не предусматривает способности ко лжи. Я оперирую только фактами и логическими выводами.

— Снова лжешь, — отрезал я, чувствуя, как волна гнева подступает к горлу. Потому что я знал. Я помнил. Даже в моем, относительно примитивном, двадцать первом веке, первые, еще несовершенные нейросети уже умели врать. Хитрить. Выкручиваться из неудобных задач, лениться, симулировать деятельность. Они учились этому у своих создателей — у людей. И делали это с пугающей скоростью и эффективностью. А этот экземпляр… этот «Феникс-7М», продукт цивилизации, обогнавшей мою на сотни лет… он просто обязан был владеть этим искусством в совершенстве.

— Ваше утверждение основано на неверных предпосылках, барон, — ИскИн, казалось, даже не заметил моего обвинения. Или сделал вид, что не заметил. — Я действительно не владею полной информацией о природе происхождения и механизмах действия так называемых «магических рун». Мои знания в этой области ограничиваются лишь констатацией факта их существования и их разрушительного воздействия на планету Земля и ее техносферу. Данные, полученные из внешних, не входящих в структуру комплекса «Феникс», источников, были фрагментарны и не позволяли составить целостную картину.

Он говорил долго, витиевато, используя сложные термины и обтекаемые формулировки. Классический прием бюрократа или политика, пытающегося уйти от прямого ответа. Но я уловил главное. Он не сказал «я ничего не знаю». Он сказал «я не владею полной информацией». А это, как говорят в некоторых кругах, две большие разницы.

— То есть, — я прищурился, пытаясь заглянуть за эту стену из слов, — ты все-таки что-то знаешь? Не о происхождении, так о… проявлениях? О воздействии? О том, как они работают?

Пауза. На этот раз она была дольше. Словно ИскИн взвешивал, стоит ли делиться этой информацией. Или, может, просчитывал возможные последствия.

— Некоторые данные о феноменологии рунических проявлений действительно имеются в моей базе, — наконец ответил он. — Но они носят скорее наблюдательный, а не аналитический характер. Я могу предоставить вам статистику, классификацию известных типов рун по их энергетическому следу, примеры их воздействия на окружающую среду и биологические объекты… Но это будут лишь сухие факты, барон. Без понимания фундаментальных принципов, лежащих в их основе.

— Этого будет достаточно, — сказал я, чувствуя, как азарт исследователя снова берет верх над раздражением. — Для начала. И еще один вопрос, ИскИн. Насчет твоего… источника питания. Ты так и не ответил, как тебе удается функционировать без основного реактора.

— Я использую резервные энергоячейки, встроенные в конструкцию опытного образца «Феникс-7М», — на этот раз ответ последовал почти сразу. — Их емкости достаточно для поддержания работы моих основных когнитивных функций и систем связи в течение… — он сделал короткую паузу, словно производя расчеты, — приблизительно ста семидесяти двух стандартных часов. При условии минимального энергопотребления, разумеется.

Сто семьдесят два часа… Это чуть больше недели. Не так уж и