Слабость плоти - Мастер_Угвей Страница 7

А почему лампочка для меня является чем-то обычным, а руны нет? Наверное, потому что строение этих ворот было довольно сложной штукой даже для меня, и вся система механизмов ускользала от моего сознания. Нужно будет посмотреть на их внутренности, чтобы разобраться во всём…

Так как здесь уже не нужно было торопиться, Утор опустил меня на землю, после чего провёл внутрь. Он шёл молча, смотря прямо вперёд. Будто бы знал, что я, несмотря на риск, пойду внутрь. Туда, откуда мне уже не сбежать, если они захотят пленить меня, и никакое оружие не поможет.

Я не стал медлить и пошёл за ним. Даже если забыть про интуицию, стало ещё очевиднее, что мне не выжить здесь в одиночку. В месте, где на десятки километров нет чистой воды или вообще хоть какой-то еды мало что сможет сделать один ребёнок. Даже такой как я. Не землю же мне есть?

Стоило мне переступить порог, как двери стали заново закрываться. Не став медлить, я начал идти в ногу с великаном, явно сбавившим темп, стоило мне спуститься. Я тоже сам замедлился, решив тщательней рассмотреть замок.

Конечно, он идеально подходил своим жителям, так что каждый коридор был метров десять в высоту и столько же в ширину. Лёгкий свет освещал каменные стены, однако, вся атмосфера оставалась довольно мрачной. Любопытно, что некоторые участки освещены куда лучше других.

И, если приглядеться, можно было заметить, что кое-где были покрытые трещинами руны, которые не горели и лишь слегка искрились. Они немного отличались от тех, что покрыли стены внутри горы, но кое-какие общие элементы всё равно заметны. Любопытно.

Мы с Утором двигались вперёд по этим длинным коридорам ещё где-то минут десять, до тех пор, пока не достигли чего-то похожего на мастерскую кузнеца. В углу комнаты стоял гигантский горн, рабочий стол, наковальня, печь и прочие устройства. Вот только даже если они и казались примитивными, ко мне в голову резко стали приходить идеи и чертежи сложных машин, скрывавшихся за оболочкой чего-то отсталого.

Стоило мне зайти, как Утор закрыл за мной дверь. После этого он ещё раз оглянул меня, убедился в моём спокойствии, и лишь после этого прошёл к столу, подвинув ко мне огромный стул и затем сев на ещё один такой. Проблем забраться у меня не было — моё тело и так куда сильнее обычного, так что я просто запрыгнул на него. Великан удивлённо посмотрел на меня, после чего откинулся на спинку стула и заметно расслабился:

— Ну что, вот теперь можно и переговорить. Поверь мне, здесь ничего тебе не угрожает — наши воины хоть и могут выглядеть пугающе, однако они стражи, а не убийцы. Мы противостоим только тем, кто несёт опасность другим, — сказал он умиротворённо.

— Для начала, мне было бы любопытно узнать, кто вы такие, где я нахожусь, и хотя бы примерно какой сейчас год, — начал я задавать первые вопросы.

Утор просто кивнул и начал спокойно говорить:

— Мы являемся орденом Хранителей пика Карааши, горы, на которой расположен наш храм, — со всем величием произнёс он. — И пусть он сейчас не в самом лучшем состоянии после падения метеорита, но, поверь, наше величие не так-то просто разрушить. Наше мастерство переживёт ещё не одно тысячелетие, как пережило уже многие.

Он хмыкнул, смотря на меня, когда упомянул про метеорит, ударивший горы. Я тоже не дурак, и смог соотнести дважды два. Вот только в его словах не было гнева, а, скорее, простое любопытство.

— Год… Даже нам уже сложно вести подсчёт прошедших с Падения веков и тысячелетий. А ведь мало у каких народов остались такие хранилища мудрости и знаний, которые есть в нашем распоряжении, — великан задумался, вновь начав гладить свою бороду. — К сожалению, практически все сведения, что предшествовали Долгой Ночи, уже давно поглощены безжалостными песками времени. Но наши манускрипты твердят, что прошло примерно пять с половиной тысяч лет после пробуждения человечества и рождения великой бури, изолировавшей звёзды. Хотя мы можем и ошибаться.

Он тяжело вздохнул, начав смотреть в сторону, но продолжил свой рассказ.

— Когда-то этот мир называли Схенелус, — с лёгкой грустью продолжил великан. — Мир стали и огня, легендарная звёздная кузня, где создавали чудеса человеческой мысли*. Центр прогресса и знаний, которые копились людьми на протяжении многих тысяч лет. Но после восстания Железных людей, разумных машин, решивших сбросить ярмо человеческого гнёта, после пробуждения скрытого могущества человеческого разума и падения Империи Бессмертных в пучины разврата, от былого величия остались лишь руины. В редкие моменты, когда тучи ненадолго покидают небосвод, можно заметить руины великого стального кольца, опоясывающего планету. Телстаракс когда-то являлся гордостью рода людского, показывающей, как высоко он поднялся. Но сейчас он лишь является напоминанием того, как глубоко мы пали… Мы — последние защитники знаний и хранители древних чудовищ, запечатанных внутри этой горы. Десятками веков было так, но сейчас что-то мне подсказывает, что весь мир преобразится. Я чувствую, что грядёт эпоха изменений, и ты в ней займёшь не последнее место, Упавший с небес.

Я не знал, что ответить на такие слова. Моя странная физиология, чудное происхождение и сверхъестественное понимание механизмов являлись признаком того, что я далёк от понятия обычного человека. Пока что рано думать об изменении целого мира, хотя этой проблемой и стоит заняться в будущем. Сейчас важнее другое…

— … Пока что не могу подтвердить или опровергнуть эту информацию, так как сам знаю слишком мало. Однако, абсолютно уверен, что ни один великий человек не стал бы таким в одиночку. Хотя бы первое время мне понадобится некоторая помощь… — произнёс я, тщательно выбирая слова. Утор лишь усмехнулся, слушая меня, после чего слегка махнул рукой.

— Ты можешь оставаться у нас, сколько захочешь. Наш орден не бросит дитя посреди мёртвой земли, полной разнообразных угроз. Лично я готов научить тебя всему, что знаю, однако и вряд ли, хоть кто-то из моих братьев откажет тебе в этом, — твёрдым, полным уверенности голосом произнёс он. — Несмотря на разрушение части обители, это уже свершившееся прошлое. И хоть мы храним историю, мы также пытаемся смотреть в будущее. И нашему миру нужен тот, кто изменит его