Орден во всю спину 3 - Константин Владимирович Ежов Страница 6

– Видел и похуже. Но вот что странно…, – он указал пальцем на живот покойника. – Монстр мог сожрать его внутренности, но гляньте на эти раны по краю. Слишком ровные, будто кто-то выкусил куски с хирургической аккуратностью. Ни одно животное в пустошах не оставляет таких следов.

Слова Косого повисли в воздухе. Даже Журавлёва и Хромов, много повидавшие на дороге, всё же переглянулись и присмотрелись. То, что он говорил, имело вес – Ярослав знал пустошь, как свои пять пальцев.

Станислав нахмурился. Лицо его передёрнуло, и он почти сорвался на крик:

– Чёрт! Это следы человеческих зубов!

Слова прозвучали как удар молота. У всех внутри похолодело. Журавлёву бросило в дрожь, а даже Косой, казалось, на миг задержал дыхание.

– Ты уверен? – спросил он, вглядываясь в Хромова.

– Абсолютно, – выдавил тот, стиснув зубы. – Меня в школе укусила за руку моя первая любовь, когда мы расставались. Я этот след запомнил на всю жизнь. Такие зубы ни с чем не спутаешь.

Мгновение все молчали, слышно было лишь, как вдалеке ветер свистит сквозь каменные расщелины и перекатывает по камням сухие листья. Запах смерти и сырой земли стал ещё тяжелее.

В итоге Косой сорвался, не выдержав напряжения:

– Какого черта ты об этом сейчас заговорил, когда у нас и так сердце в пятки ушло?

Голос его прозвучал громче, чем он хотел, и эхом ударился о сырые каменные стены ущелья. Пальцы дрогнули, будто хотелось вцепиться в что-то твердое, и только стальной приклад ружья в руках придавал ощущение хоть какой-то опоры. На висках проступил холодный пот, и Ярослав впервые за долгое время поймал себя на том, что ему действительно страшно.

Станислав Хромов тоже выглядел не лучше. В его голосе просквозило колебание, редкое для такого человека:

– Почему на теле вообще есть следы человеческих зубов?

Воздух вокруг будто стал гуще, тяжелее. Даже запахи сырости и прелой листвы, обычно неотъемлемые для горной ночи, вдруг стали давить на ноздри, словно в них поселился намек на гниль и что-то недоброе.

– Слушай, – Ярослав нахмурился, – а если тот, кто брёл ночью с цепями… был не тварь, а человек?"

Эта мысль, высказанная вслух, повисла, как скрип ржавой железной двери в полной тишине.

– Убираемся отсюда, – резко сказала Ярослава Журавлёва. – Встать в боевой порядок! Три человека – и каждый прикрывает свой сектор. Если что-нибудь шевельнётся – стреляем без предупреждений. Раз оно может тихо утащить труп, значит, к нам тоже подберётся, и мы даже не заметим!

Её голос прозвучал твердо и властно, отсекая панику, словно ножом. Она уже подняла автомат, двигаясь чуть впереди остальных, и глаза её светились странным холодным блеском, как у охотника, выслеживающего зверя в темноте.

– Э… а что это вообще – боевой порядок? – неуверенно спросил Ярослав.

В принципе-то он знал, по фильмам, но практического опыта не имел. Не служил в прошлой жизни, так что требовалось уточнение, что она такое имела ввиду. Так что он вовсе не пытался шутить – в его тоне не было и намека на иронию. Просто действительно не знал.

– Ты стой слева от меня! – коротко бросила Журавлёва. – Смотри в свой сектор и держи оружие наготове. Всё, что попадётся в поле зрения и покажется чужим – стреляй. Не думай, не жди.

Она больше ничего не поясняла – сейчас было не до лекций. Но в её голосе чувствовалась такая уверенность, что даже Хромов, обычно не уступавший в решительности, предпочёл молча подчиниться.

И никто не спорил – ни Ярослав, ни Станислав. Все понимали: они идут по тонкому льду. Ошибёшься шагом – и уйдёшь в бездну, из которой не выбраться. Жить хотел каждый. Но особенно – Косой, который впервые ощутил, что его собственное дыхание может оборваться в любую секунду.

Глава 3

Возможно, только потому, что всё это происходило днём, мне и другим удалось обойтись без настоящей смертельной опасности. Хотя тревога ни на миг не покидала – воздух будто сам давил на плечи, вязкий и тяжёлый, как перед грозой.

По пути нам повстречалась дикая кошка. Она кралась следом, но с противоположной стороны, словно вела параллельную охоту. Её глаза сверкали из зарослей – два жёлтых огонька, а шерсть переливалась в пятнах света и тени. Однако она так и не рискнула приблизиться. Постояла, понаблюдала, потом стремительно исчезла в густой траве.

Когда наша группа подошла ближе к месту, где обосновался Консорциум Потанина, каждый из нас стал двигаться в разы осторожнее. Даже дыхание казалось громким – хруст ветки под ногой звучал как выстрел.

– Основываясь на привычных стратегиях боевой бригады, – негромко проговорил Станислав Хромов, – разведчики всегда выставляют наблюдательные посты вокруг лагеря. Плюс они ведут мелкую разведку на местности. Так что подходим максимально аккуратно.

– То есть они работают прямо как военные? – нахмурился я. – У них не только посты, правильно? Наверняка они прочистили всю округу. Вы видели, как дикая кошка шарахнулась только что? Это же показатель.

Слишком уж хорошо знал повадки зверей. Дикие кошки – хитрые и осторожные создания. Даже голодные, они не паникуют без причины. Да и с их нынешними размерами…. То, как она метнулась прочь, означало только одно: рядом что-то куда опаснее нас.

И действительно, спустя несколько минут до нас донеслись отрывистые, гулкие звуки выстрелов. Где-то впереди гремело – сухо, рвано, будто барабанил крупный дождь по жестянке, только этот "дождь" отрывал куски земли и плоти.

В это момент поймал себя на мысли: вооружённые отряды консорциума и правда несоизмеримо сильнее любых частных банд. Те словно шли сюда на убой, чтобы сложить головы в уральских горах, а у консорциума получалось методично истреблять здешних чудищ.

И тут мне вспомнились слова учителя, сказанные ещё в самом начале:

- Огнестрельное оружие и взрывчатка, что есть у людей, куда мощнее, чем вы способны себе представить.

Теперь, когда сам освоил оружие на должном уровне, ясно понимал, что он был прав. Каждое эхо выстрела подтверждало это. Металл и огонь побеждали звериное. И с каждой секундой внутри нарастало противное ощущение: нас ждёт встреча не просто с вооружёнными людьми, а с настоящей машиной войны.

В этот миг из-за густых зарослей, сотрясая землю тяжёлыми ударами копыт, выскочил раненый кабан. Его глаза налились кровавым бешенством, а из вспоротого брюха и разбитой головы хлестала