Возмездие - Надежда Сомерсет Страница 56

— У нас сегодня пирожки, — поднимая к генералу счастливую мордашку, ответил все тот же мальчуган.

— Пирожки, тогда налетайте, — пододвигая к нему тарелку с румяными пирожками, с улыбкой ответил Ян и посмотрел на друга. А Селван светился радостью, и хоть голова седа, но моложавое лицо светилось от того, что он помог тому, кто в нем нуждался. Хотя бы накормив этих детей. А ведь совсем недавно черная шевелюра была у этого молодого человека и звонкий голос оповещал своего генерала что пора вставать или готов завтрак: «Эх, главное он жив, а волосы покрасим если будет нужно».

Когда хлопнула входная дверь, Ян дернулся. Завтрак закончился в тот момент, когда в комнату ввалился в заснеженной куртке, один из капитанов Накашима: — Пошли, нужна помощь, — потом взглянул на Селвана, — все пошли.

* * *

Накашима стояла перед Анзаи и крепко сжимая кулак перед ее грудью, говорила: — Я же говорила, лучше смирись Отатта. Если ты хочешь жить, то лучше усмирить гордость и отдать все что есть, но ты выбрала смерть и признаться, что ты виновна.

Рыжеволосая женщина, схватившись за горло, хриплым голосом произнесла: — Совет уже давно не имеет реальной власти, вы кучка старух, которых давно пора сместить.

— Но я намного сильнее тебя и всех твоих дочерей, и эту силу мне дает не должность, а реальная магия, — Накашима скривилась. — А стоит ли сейчас тебя просвещать, ведь ты же это и так знаешь. Маг льда не сможет никогда победить меня.

— Да, не могу, но я смогу тебя остановить, вернее моя дочь, — Отатта рассмеялась в лицо советнику и даже попыталась достать ее концом сапога.

— Не трепыхайся моя дорогая, а вот про дочь расскажи поподробнее, — Накашима чуть сильнее сжала кулак и рыжеволосая застонала, понимая, что сейчас черная магия как удавка, закрутившаяся вокруг ее шеи, просто раздробит шейные позвонки.

— Ничего я не скажу, только то, что королева вернулась, настоящая королева, а не самозванка, которую вы посадили на трон, — Отатта вдруг резко дернула головой и испустила последний дух, повиснув в магическом коконе, созданном Накашима.

— Мэлисента? Вернулась? — и она развернулась к тем, кто видел все это, кто стоял в тронном зале у двери и ждал ее приказов. — Приведите Дешерота, пусть займется этим вопросом. Мне не нужны проблемы здесь. Найдите мне Мэлисенту, если нужно ройте землю, найдите всех дочерей севера и узнайте правду.

* * *

Теффана шла по коридорам дворца и наблюдала, как ее стража разносит в щепки очередную дверь, выбивая ее и выводя под руки слуг, гарем.

— Госпожа, — тихий голос и Теффана смотрит в серые глаза сына. — Дворец чист, но город затих, что нам теперь делать?

— Ты же знаешь наши правила, мы не оставляем предателей в живых.

— Но это женщины! — Дазан возмутился, хотя зачем и сам бы не сказал.

— Хорошо, в темницу всех, кто не согласен с моим решением, вечером сама с ними поговорю, — вздохнула Теффана и направилась дальше. Она так устала, что-то мешало ясно думать, что-то заставляло сомневаться в себе или в ком-то.

«Что происходит, будто все что происходит, уже происходило. Вспомнить бы еще когда! Почему мне так плохо, будто жизнь вытекает из моего тела?»

* * *

Пустыня встретила Накао хорошо, пиром и отличной постелью, разместили даже ее стражу и ее слуг в лучших апартаментах. Дворец настолько был хорошо организован, что и придраться было не к чему. Накао наслаждалась огромной ванной, шикарным ужином и мягкой постелью, накрытой прямо во дворе под легкой газовой тканью.

Кииху предоставили комнату вместе с одним из советников княгини, но почему-то сегодня он, сославшись на неотложные дела, оставил его одного. Киих не стал долго гадать, куда и зачем отправился незнакомец, который даже не соизволил представиться и приняв душ отправился спать. Ночь в пустыне жаркая, открыты окна, но прохладу дает лишь легкий ветерок, постель от разгоряченного тела стала мокрой через несколько минут и Киих встал, решив, что на небольшом балкончике ему будет удобнее. Перетащив плетеное кресло на балкон, и накрывшись пледом, он закрыл глаза и отправился к той, которая владела его сердцем. Думая о ней, он представлял ее в своих руках, целовал ее глаза и мокрые от слез счастья щеки.

Когда щелкнула дверь, Киих даже не дернулся, на краю сознания отмечая, что этот странный мужчина все-таки вернулся ночевать и продолжил представлять, как бы он заставлял стонать от мук удовольствия Мэл. Да, сон не шел, но и пытаться забыть такие приятные мгновения, которые сейчас возникали у него в памяти, он не хотел.

— Ты здесь, мой хороший, ты прав, здесь самое лучшее место, — и женская ладонь легка ему на грудь, забираясь под плед.

ГЛАВА 51 Я вспомнила …

Теффана стояла у окна и наблюдала за облаками, проплывающими над городом: «Что я забыла? Почему сейчас мне необходимо вспомнить что-то из моей бурной молодости? Что так гнетет меня в последнее время?» — Перед ее глазами встала картина, когда она увидела молодую королеву в постели своего фаворита, два молодых тела сплелись в один кокон. Тогда она чуть не сожгла их прямо в той кровати: «Как же его звали? Как быстро течет время, имена забылись, лишь лица». — Теффана вздохнула и вдруг вспомнила: «Банис Хиг и Лия Амори. Теперь вспомнила. И почему же сейчас у меня то же самое чувство? Чувство предательства».

* * *

Мэл уже и не помнила, как оказалась в своей комнате, она выскочила из комнаты Ханана и бросилась к себе, чтобы остудить лицо, горящие щеки и успокоить колотящееся сердце: — Что-то об этом говорил священник, про Теффану и ее фаворита. Неужели все повторяется? Он еще говорил о том, что Теффана опять хочет разыграть те же карты. Неужели я попала в ее ловушку? Но это чувство желания, обладания, любви, в конце концов, было не поддельным, да и Теффана не владеет такой магией, чтобы заставить меня влюбиться с первого взгляда и обо всем забыть. Нужно уточнить, что может маг жизни, — и промокнув горящее лицо полотенцем, Мэл выскочила из комнаты, направляясь в комнату к Тауре.

Таура разбирала свои сундуки вместе с одним из слуг и когда в комнату ворвалась Мэлисента, от страха села на пуфик и прошептала: — Что-то случилось? — ее жизнь резко изменилась из легкого течения и спокойствия, она медленно превращалась в бурную реку, особенно сейчас,