Когда-то я была злодейкой (СИ) - Лора Лей Страница 5

class="p1">— Если нет вопросов, перехожу ко второй части церемонии. Мисс Мортен, согласно воле Короля, вы должны огласить свой выбор будущего: Вы подчиняетесь воле родителей, остаетесь в отчем доме и в дальнейшем не выражаете сомнений в содеянном. Либо Вы объявляете себя самостоятельной личностью, получаете паспорт и в дальнейшем распоряжаетесь собой по собственному разумению.

Все уставились на Лиззи, которая сжав кулаки, слушала речь законника.

— Мэтр, у меня вопрос — вдруг прозвучал голос девушки.

— Да, мисс, задавайте — удивился нотариус, как и остальные.

— Если я совершеннолетняя, признаюсь самостоятельной персоной, имею ли я право на опеку над моими младшими сестрами? Что говорит на этот счет закон?

В кабинете вдруг стало тихо как в могиле. Поверенный сглотнул, приставы напряглись: ситуация складывалась нестандартная. Дело в том, что заявление совершеннолетней требовало фиксации здесь и сейчас, никаких отсрочек или переговоров процедура, в коей они присягали, не подразумевала. Если бы о чем-то подобном служители закона бывали предупреждены, имелось место для маневра, а тут как обухом по голове.

В принципе, девушка ничего противоправного не желала. Действительно, она имела право на опеку — при согласии отца как единственного кровного родственника. При этом она брала бы на себя все дальнейшие расходы на содержание подопечных, освобождая тем самым родителя от забот об их судьбе. Баба с возу — кобыле легче. И что же ответит советник?

Но заговорила мачеха, уже взвинченная перечнем того, с чем ей придется расстаться, а уж передача опеки над близнецами с соответствующей потерей имущества…

— Ты с ума сошла, Лиззи? Ты что о себе возомнила? Какая опека? Они постриг примут до начала лета, я уже обо всем договорилась с настоятельницей, а приданое пойдет моим… — Темперанс осеклась, бросила взгляд на багровеющего мужа, на обалдевшего нотариуса, на подобравшихся приставов и спокойную падчерицу.

— Какой постриг, Темперанс? Куда пойдет приданое близнецов? — прошипел советник. — Ты же говорила, девочки остаются в монастыре до 18 лет, а потом ты привезешь их в дом и подберешь партии для замужества вместе с Эммой и Кэтрин, раз уж Лиззи не желает идти замуж?

Темперанс Мортен готова была язык откусить, но слово вылетело…

— Что вы скажете на предложение Вашей старшей дочери? — вернул сэра Мортена на землю нотариус. — Вы согласны, чтобы она приняла на себя опеку над сестрами, для чего забрала их из монастыря, где, как я понимаю, их готовят к постригу, о котором Вы не в курсе? — ехидно произнес поверенный.

— Вы же знаете, что король не приветствует уход молодых девушек в обитель божью и противится желаниям монахинь всячески склонять пансионерок к этому шагу? Мы срочно должны посетить монастырь и переговорить с вашими дочерьми! Это наш долг перед короной! — припечатал нотариус, а приставы закивали в знак согласия.

Темперанс Мортен можно было выносить — женщина сомлела в кресле от волнения и страха. Не такого развития событий она желала, но к такому подтолкнула.

Николас Мортен чувствовал себя последним идиотом, униженным и оскорбленным. Отказаться от опеки — признать ошибки в семейных делах и вынести сор из избы. Отказать дочери — подвести двух других, которых он отдал на заклание циничной и жадной супруге, обведшей его вокруг пальца и почти погубившей его детей от первого брака в угоду своим.

Мужчина осел в кресле и уставился в стену. Он вдруг начал осознавать, что все годы не видел, что происходит у него подносом, принимая на веру слова супруги и ни разу не усомнившись в ней. Может, и затянувшееся девичество старшей — ее рук дело?

Мисс Мортен все также ровно стояла у стола, не меняясь в лице, и ждала ответа человека, называемого ее отцом.

— Лиззи, ты почему не вышла замуж? — тихо спросил он.

— Мне никогда не предлагали — ответила девушка. — Вообще никогда со мной не велись такие разговоры. Миссис Мортен считала, что мое предназначение — домашние хлопоты на благо семьи, поскольку я отрабатываю содержание сестер в монастырской школе, потому что Вы так решили. Это пойдет на пользу мне и им. Поэтому и видеться нам не нужно — так господь проверяет нашу веру и учит смирению, угодному небесам и Вам, отец. Смерть нашей матери есть наказание за грехи наши, сиротство при живом отце — удел для таких ничтожных грешниц, как мы. Нам не следует просить больше, чем нам дано, ибо только так достигнем мы мира и покоя в душе, и отблагодарим ее, миссис Мортен, за заботу о Вас и нас, недостойных.

Девушка говорила ровно, негромко, но каждое ее слово падало пудовыми гирями на голову и сердце советника, заставляло переглядываться недовольно служителей и не давало мачехе возможности открыть глаза во избежание, так сказать…

Николас Мортен был раздавлен услышанным и принял единственное решение, которое хоть как-то давало ему лицо — отказался от опеки над младшими дочерьми, передал права на их имущество, которое в настоящий момент находилось в его ведении, Лиззи, добавил к перечисленному 10 000 фунтов, подписал паспорт и соглашение об опеке, заверенное приставами, и вышел из кабинета, не взглянув на все еще пребывающую в обмороке жену.

Лиззи забрала документы, поднялась в каморку и выдохнула.

«Первый тайм мы уже отыграли… — стуча зубами от нервов, думала Елизавета Хмырова. — Завтра в монастырь, потом на корабль, и пошли вы все в ж…». Победа будет за нами!

Глава 5

Вечер совершеннолетия старшей мисс в доме Мортенов прошел в тревожной тишине: миссис Мортен была под руки отведена в свою комнату, где оставалась в компании личной горничной и успокоительных, сэр Николас закрылся в кабинете с бутылкой виски, сестры Эмма и Кэтрин, присутствовавшие на «торжественном» ужине, но покинувшие собрание сразу после него по приказу маменьки, сидели в комнате Эммы и пытались понять, что произошло в их отсутствие и почему миссис Мортен пьет лекарства, запах которых разносился по всему господскому крылу.

— Эмма, как ты думаешь, маменька расстроена, поэтому не зашла к нам и не рассказала о решении отчима? — шептала младшая из Мортенов, Кэтрин, пытаясь через дверь, как и сестра, расслышать хоть что-нибудь из невнятных шумов в коридоре.

— Какое решение мог принять сэр Николас, кроме замужества этой дурочки? — фыркнула старшая из дочерей Темперанс, и продолжила:.

— Ну, или она приняла предложение матушки и отказалась от всего в нашу пользу… Неужели ты думаешь, что Лиззи объявила о своей самостоятельности? Это просто невероятно! Куда ей… Маменька хорошо с ней поработала, ты же знаешь, теперь еще тех двух монашек — выделила она