Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь - Виктор Крыс Страница 48

Огромный замок со рвом, расположен внутри города, и он казался чем-то неправильным, но лишь для тех, кто не читал историю школы объединённых искусств.

Все стихийники, маги и почти все монахи проходят обучение здесь хотя бы один год, нигде ты не найдёшь такого разнообразие учителей, нигде ты не услышишь лекцию от учителя противоположной стихии, кроме как здесь А ров, окружающий замок, стены и несколько баллист вовсе не защита школы от города, это защита города от учеников, которые сошли с ума и решили перебить учеников, и от неудачных экспериментов, попытается вырваться из стен школы и перебить как можно больше горожан. А таких случаев за многовековую историю было немало.

Один из последних, кто смог вырваться из школы, был символистом, его имя не называлось, как и причины, из-за которых все началось. В книге было дословно написано: во тьме ночной черный монах-символист прошел сквозь камень и остановил время. Сотня императорских телохранителей стихии тьмы в ночи при полной луне так и не смогли прикончить монаха.

Так говорилось в книги по истории школы и ничего более.

Но читать о школе и увидеть ее своими глазами это совершенно разное чувство. Я чувствовал, что серая мостовая была залита кровью сотни раз, магия крови показывала истлевшие следы крови на стенах, словно со стен сливали кровь из сотен бочек. В то же время я видел сотни улыбающихся детей, что шли на экзамен, как и я, сотни девушек и парней шли по замытой крови, что устилала мостовую и была видна лишь мне. Здесь было пролито много свежей крови.

— Что здесь произошло? Тут все было в крови пару дней назад, — тихо прошептал я Иньху, а мои руки схватили воздух, не нащупали рукоятей моих верных ножей, которые пришлось оставить в доме Исау.

— Откуда? — удивился мастер. — Так, ладно, у тебя свои секреты и я в них не лезу. Кровь наверняка от охоты или ночных игрищ.

— Не понял.

— Прости, Рык, но то, что происходит в школе, там и остается, — печально улыбнулся Иньху. — Если все пройдет хорошо, то ты сам узнаешь.

— Исау здесь не обижают?

— А говоришь не сестра, простая формальность…

— Знаешь, Агау вылитая ты, но в тебе есть плюсы, — оскалился я на мастера.− Тебя можно бить и ломать кости.

— Молчу-молчу, о, суровый Калибан, — отшутился Иньху.

Так неспешно мы прошли площадь перед замком и я внезапно для себя почувствовав неладное замер у моста, что шел надо рвом. Все мое нутро противилось идти вперед. Словно перед мостом была невидимая граница, которую я не хочу пересекать. Рядом со мной также внезапно встала еще девчонка лет тринадцати и парень лет десяти. Они смотрели с испугом то себе под ноги, то на меня, а впереди нас, уже преодолев мост, стоял и смотрел с усмешкой мастер Иньху.

— Ну наконец-то! Я так долго ждал этого момента, чтобы увидеть твою рожу, когда ты столкнёшься с водой забвения, — с огоньком в глазах проговорил Иньху, смотря на то, как мы трое встали у невидимой границы. — Каменюги так не любят эту безобидную водичку, что все как один замирают у границы, только те, у кого дар мощный, очень мощный. Забавно наблюдать за мастерами в начале их пути. Они такие жалкие, словно котята…

— ИНЬХУ! — прорычал я, делая шаг вперед и моя нога с силой ударила по серым камням моста, отчего мир словно содрогнулся и наполнился грохотом, а с моста через канаву начали сыпаться камни. Мастер изменился в лице и побледнел, я же сделал второй шаг и вокруг моей ноги камень начал краснеть, а затем задрожали и стены школы.

— Рык! Не уничтожь мост! — закричал перепугано Иньху. — Закрой глаза и расслабься! Я же не расплачусь! А твоих денег тем более не хватит, слышишь⁈

— Козел, мог и предупредить, — прорычал я, прикрывая глаза и успокаивая себя и ту злость, что пылала во мне. Я чувствовал её, воду, что была мне противоположностью, из-за нее огонь рвал мою душу на части, он горел, подпитываясь яростью, а вторила ему каменная тяжесть, желающая уничтожить канаву, наказать эту мокрую тварь. Но вот мне стало спокойнее, напряжение начало уходить и я вновь шагнул вперед.

— Ну вот, — пробормотал наигранно печально Иньху. — Нечем будет даже гордиться, мост выстоял.

— А были прецеденты? — подойдя к мастеру, спросил я, смотря, как потихоньку идут девчонка и мальчишка и как под ними гудит камень.

— Были, великие мастера, один из них, кстати, мой дальний родственник. Суть этого моста, как и остальных барьеров, в том, чтобы ученики привыкали к концентрациям различных стихий через их близость. Так контроль вырабатывается, ты ведь заметил? Воздушники еще не вызвали тебя на дуэль, хоть на совете города и есть пара горячих голов, — идя к арке спокойно проговорил Иньху. — А вот тут Исау застряла. Сутки я с Чихеро, моей женой, а теперь еще и твоей мамой, её доставали. Так и узнали, что у Исау дар очень сильный… Ты чего встал? Удивлен, что у тебя еще и мать есть?

— Я не пойду вперед, — прошептал я, смотря на белый камень, которым был окантована арка через мощную стену.

— Твою ж тьму, Рык! Хусну кранторо пертано! Ты трехстихийник⁈ Йкортоу, — выругался Иньху, а потом, увидев, как я закрываю глаза и бесстрашно шагаю вперед, мастер закричал уже во всю глотку. — Булыжник безмозглый! С аркой это не сработает! Рык! Держись!

Но было уже поздно, больше я не слышал никого, стоило мне сделать пару шагов, как белые булыжники осветились пронзительной, белой энергией. Не было страха, но я почувствовал себя маленьким, жалким, и постепенно исчезающим. Свет проникал в меня, пронзал мою плоть и растворял в себе. В моей голове слышался дивный, но пугающий женский голос, он был также красив, как и страшен.

— Ты никто. Пятно, которое исчезнет, ты не нужен ни мне, ни себе, ни миру, — шептал кто-то в моей голове. — Растворись, уйди, забудься! Тебе будет хорошо, уйди из мира! Это лучший выбор.

Свет, что я видел даже не глазами, а всем своим естеством, был прекрасен, впрочем, мне не нравилось то, что я слышал и осознавал, но противиться свету было не в моих силах. Но тут послышались шаги позади меня, словно окованные сталью сапоги выбивали искры о каменный пол, а затем послышался иной, злой, лязгающий