В чайник и обратно - Роман Мур Страница 47

— Да вы в своём уме?! Вы хоть понимаете, ЧТО предлагаете?!

Он вскочил, гневно оглядывая всех по очереди.

— Как я объясню всему миру, что какой-то студентка с первого курса — новая богиня? Как я объясню, что мы присоединяем целую империю, которую она развалила за день?!

Он яростно ткнул пальцем в сторону Дарьи, которая уже примеряла его корону перед зеркалом.

— И какого хрена она делает?!!

Дарья невозмутимо поправила корону, развернулась к нему и без тени смущения заявила:

— Пробую, как будет смотреться, когда объединение завершится.

Император громко вдохнул и выдохнул, словно собираясь не сказать чего-то, за что потом придётся казнить ползала.

— Вы меня убьёте… — простонал он, снова плюхаясь в кресло. — Просто убьёте…

Огурец осторожно поднял кружку, проверил её на целостность и сделал огромный глоток.

— Да ладно вам, Император. Давайте смотреть на это как на возможность!

Император закрыл лицо руками.

Император тяжело выдохнул, упёрся локтями в стол и с силой потер лицо руками, словно надеясь, что если он не будет видеть нас, мы испаримся.

— А самое худшее во всей этой истории, — начал он, глядя на нас с таким отчаянием, что даже мне стало его жаль, — что я не могу вас убить. Вообще.

Он повторил это с особой интонацией, будто надеялся, что если скажет это вслух, реальность вдруг изменится.

— И не потому, что я такой добрый, или потому что у меня моральные принципы, нет! — он указал на нас пальцем. — А потому что, если я это сделаю, станет только хуже!

Его голос перешёл на угрожающее рычание.

— Но как же сильно я хочу вас убить!

В кабинете повисла гробовая тишина.

Дарья поёжилась, но быстро взяла себя в руки и чуть приподняла подбородок, будто это её не касалось.

Огурец спокойно сделал очередной глоток пива, посмотрел на императора, потом на свою кружку, затем снова на императора и задумчиво кивнул.

— А знаете, Ваше Величество… — он поднял палец вверх. — Пиво — отличный способ снять стресс.

Император схватился за виски.

Императора буквально трясло от злости. Он сцепил пальцы в замок, стиснул зубы и закрыл глаза, будто пытался подавить в себе бурю эмоций. Вены на его висках опасно пульсировали, а дыхание стало тяжелым и прерывистым.

Я бросил взгляд на Дарью и Огурца, но они, кажется, не собирались делать ничего полезного. Дарья отвела взгляд, изо всех сил стараясь выглядеть непричастной, а Огурец, как всегда, невозмутимо пил пиво, будто не находился в одном помещении с правителем, который готов был нас всех собственными руками задушить.

Я напрягся, лихорадочно соображая, как можно исправить ситуацию, но, честно говоря, у меня не было ни единой идеи.

— Я не могу… — прошипел император, сжимая кулаки. — Просто не могу поверить в этот абсурд!

Он резко встал, стул под ним со скрипом отъехал назад, а мы инстинктивно чуть отодвинулись.

— Я—Император! Глава могучей державы, наследник великих императоров, воинов, завоевателей, реформаторов!

Он снова сел, но уже с таким видом, будто собирался разорвать документы, расписаться в своей капитуляции перед морем пива и уйти в отшельничество.

— А теперь… — он ударил кулаком по столу, отчего со стола прыгнула чернильница. — Я в истории останусь тем, кто подписал указ о легализации богини студентки и официального государственного праздника “Фестиваль Пенного”?!

Он взялся за голову.

— Я даже не знаю, как это исправить.

Я кашлянул, попытался подобрать слова, но понял, что чем больше я говорю, тем хуже становится.

— Ну… — начал я осторожно. — Зато теперь экономика процветает?

Император поднял на меня взгляд, в котором читалась пытка не прибить меня прямо здесь и сейчас.

По длинному, украшенному золотыми узорами коридору, ведущему к залу, раздались торопливые шаги. Гулкие, громкие, не терпящие промедления. Каблуки или тяжелые сапоги гулко ударялись о мраморный пол, создавая нарастающее эхо, которое, казалось, предвещало очередную головную боль. Шаги были не размеренными, не официальными, а скорее суетливыми, почти паническими — будто кто-то или что-то гнало приближающегося человека вперед, заставляя забыть о придворном этикете. Двери дрогнули, словно в страхе перед вторжением. Воздух напрягся, а император, до этого застывший в мрачных раздумьях, резко выпрямился, приготовившись к очередной порции дурных новостей.

Глава 27

На пороге стоял важный дядька. Кто он такой и какую должность занимал — я не знал. В этом хаосе разбираться со всеми придворными и министрами было не просто сложно, а почти невозможно. Фантом, конечно, постоянно торчал в библиотеке, поглощая информацию, но даже он не успевал отслеживать все перемены, происходящие за последние дни.

Но одно было очевидно: этот человек не пришел бы просто так.

Он перевел тяжелый взгляд на императора, судорожно сглотнул и, кажется, даже вытер пот со лба. В комнате повисло напряжение, воздух стал тяжелым, будто ожидание ответа само по себе стало дополнительным грузом на плечи присутствующих.

И затем он выдал то, от чего даже император побледнел.

— Война. Нам объявлена война Лесным Союзом.

Слова разрезали тишину, как острый клинок.

Весь зал словно замер. Император прикрыл глаза, потер переносицу, будто у него окончательно закончились силы бороться с этой реальностью. Дарья моргнула, явно не ожидая, что это произойдет так быстро.

А Огурец, взяв кружку с пивом.

— Кажется, у империи теперь будут новые территории. Большие. А может, и новый бог, — радостно произнёс Огурец, сделав глоток пива.

Важный дядька издал какой-то странный звук, схватился за сердце и резко осел на месте, лицо его стало мертвенно-бледным. Он, кажется, только что пережил мини-инфаркт.

Я вздохнул, поднялся с места и легонько хлопнул его по спине, передавая через прикосновение немного магии.

— Дышите, дышите… Вот так, хорошо.

Император прикрыл лицо руками.

— Господи, за что мне это…

Дарья просто хлопала глазами, явно пытаясь разобраться, шутит Огурец или нет.

А Огурец тем временем довольно потягивал пиво, явно радуясь перспективам расширения границ.

Император кивнул, явно стараясь сохранить хоть какие-то остатки самообладания. Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул, после чего посмотрел на Дарью с таким выражением, будто всё ещё не до конца верил в происходящее.

— Дарья. Можем ли мы с советниками воспользоваться вашим временем в Божественном плане? — наконец сказал он, тщательно подбирая слова. — А то других богов мы сейчас не найдём.

Дарья покосилась на меня, как будто я мог ей