Осколки миров: Новые дороги - Дмитрий Фёдоров Страница 44

пески. Пригодных к возделыванию земель не более одной четвертой. Текущее население — около тридцати миллионов человек. Давно могло бы быть больше, но, увы, война не прекращается ни на минуту. Честно говоря, если бы эльдар решили ударить нам в спину — люди бы пали. Но они никогда этого не сделают, потому как тогда на них навалятся еще и орки с абисситами. Нас спасает еще и то, что орки так же самозабвенно режутся с абисситами, как и с нами, распыляя силы. И, как мы предполагаем, существует некоторое число проходов между Некрондом и орками, потому как дохлые зеленокожие неоднократно были замечены в рядах мертвых. Говорят, что за абисситами и орками есть еще большие осколки, но мы практически ничего не знаем о тех местах, так как разведчики могут хоть как-то передвигаться лишь по территории абисситов, орки же их вычисляют очень быстро. Но даже так, дойти до другого конца осколка абисситов, пусть он и меньше нашей Большой Земли, практически невозможно.

— Пока вырисовывается не очень приятная картина. Люди между трех огней?

— Именно. Теперь позволь рассказать тебе о наших землях. В середине располагаются коронные земли — там спокойно и почти не чувствуется дыхание вечной войны, пока границы держатся. Коронные земли занимают порядка сорока процентов территорий. Дальше идут пять герцогств. Герцогства юга, как мы их называем, богатые и успешные, находящиеся далеко от войны. Но есть и минус — всех их жителей, включая знать, император обложил налогом в треть любого дохода, и даже от наследства он забирает себе десятину. Земли запада, на границе с эльдар, отданы на кормление служивой знати — король забирает с них треть доходов себе, награждая верных людей небольшими наделами, которые может забрать, если наследники не пошли по стопам предков и не несут службы. На западе есть одно исключение — великое графство Суррей, которое держит проход в Некронд. После начинаются земли севера, включающие в себя два герцогства и два великих графства. Они держат проходы к оркам. Там идет постоянная рубка. Редко выдается месяц, когда с той стороны никто не лезет. А такого, чтобы не атаковали сразу все четыре прохода, не было вообще никогда на моей памяти. По словам редких вернувшихся с той стороны разведчиков, осколок орков превосходит наш в разы. Там даже есть восходы и закаты их красного-оранжевого солнца. Поэтому количество орков, живущих там, не поддается никакому исчислению. Но их больше нас раз в десять-двадцать, это точно. Потому все четыре правителя всегда выступают единым фронтом и друг друга поддерживают. Ну и, наконец, земли востока, к которым относимся и мы. Тут два великих графства Копт и Салум, которые держат другие проходы к абисситам, графство Бенди, знаменитое своими храмами и монастырями Матери и управляемое ее же церковью, и мы. Графство Винланд, статус великого не получившее из-за самого длинного и самого неудобного прохода к абисситам. Но я не жалуюсь, всего хватает. И надел, который принадлежит Винланду на Большой Земле, вовсе не мал. Собственно, в наделе и проблема. — старый граф замолчал, взяв паузу на то, чтобы перевести дыхание и попить воды.

— А какие у вас отношения с соседями по восточному блоку? — спросил в этот момент я.

— С восточниками-то отличные отношения. Владислав и Бапото мои старинные друзья. Про церковь Матери и говорить нечего — они регулярно отправляют нам на стажировку своих сестер и воинов-храмовников, а если того требует ситуация — их войска, обученные сражениям с абисситами, прибывают в течение пары дней. Проблема кроется в другой стороне, на юге. На мои наделы на Большой Земле точит зуб герцогство Анжу. Они уже сейчас владеют самым большим куском земли в империи, разумеется, после коронных земель. И я точно уверен, что они его получат через несколько лет. Все мои виноградники, все мои поля и рудники, земли предков. Отличнейший кусок земли размером шестьдесят на сто двадцать километров достанется ленивым прохиндеям, которые очень любимы императором за то, что треть всех доходов его казны приходится на них. Ты, наверное, хочешь спросить меня, каким образом они его получат? — граф глянул на меня остро, и я кивнул, — Просто я умру. Так получилось, что наследников у меня не осталось — жена подарила мне двух сыновей и умерла. А потом война забрала и обоих сыновей. Новую жену я так и не взял, не смог, а потом уже было поздно. Согласно завещанию, графство должно перейти Хролу, одному из двух баронов графства, с которым у нас есть и родственные связи — сестра моей бабки вышла за его деда. Дело-то обычное, не первый раз рода уже прерываются, оставалось только получить разрешение императора, которое он дал бы мне в счет былых заслуг. А их за девяносто лет службы накопилось изрядно! Но тут вмешался герцог Анжу. Мол, слишком много земель для Винланда, которые даже не умеют ими толком управлять. И нет никакого смысла оставлять земли тылового обеспечения тому, кто почти не воюет с абисситами. Даже, вон, пять лет назад продавили указ о передаче пограничного форта в ведение короны, забрав его у меня из рук! «Для облегчения ноши заслуженного воина» — тьфу! И пусть будет хоть малая возможность урезать наследство — они это сделают. А передача графства барону может таким поводом стать.

— Погодите… вы сказали девяносто лет службы?

— Так и есть. В сто одиннадцать лет меня уволили со всех должностей в армии, отправив в почетную отставку с присвоением звания генерала фронта. Уже, считай, пятнадцать лет прошло… И осталось мне считаные года. Может, еще пяток протяну, да и все на том.

Мы с женой переглянулись — интересно тут все устроено, особенно интересен возраст этого старика. Насколько я знаю, таких долгожителей на Земле не было вообще ни разу.

— А такой возраст, сто двадцать шесть, это нормально здесь? — задал я вопрос.

— А чего ненормально-то. Если дорос до пятьдесят пятого — то, считай, до ста десяти еще ничего так будешь, бодреньким, молодым еще жару дашь. А потом — все… Тело дряхлеть быстро начинает. Еще лет двадцать-двадцать пять протянешь и хорош. Те, кто выше поднялся, до семьдесят пятого — те и до двухсот дожить могут, хоть под конец уже урюк сушеный напоминают, ха! Ну а кто до сотни добрался — те и триста протянут, но таких было всего двое за всю историю. Много кто из тех, кто до сотого уровня