Возвращение Безумного Бога 11 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок Страница 43

Лилия же глядела во все глаза на Эстро. В ее зрачках разгорались искорки. Кажется, юную богиню весьма впечатлила дерзкая речь бога Искусств… Но тот её, кажется, даже не замечал.

Айсштиль, как и другие боги, молча наблюдала за удаляющейся фигурой бога войны. Его гнев был почти осязаем — казалось, сам воздух вокруг него потрескивал от ярости.

— Эх, Карнакс, Карнакс… — вздохнула богиня льда.

— Какой же бог войны страшный, — прошептала Лилия, машинально прижимая волчьи уши. Её звериная натура лучше других чувствовала исходящую от Карнакса опасность.

Айсштиль вздохнула, и в этом вздохе слышалась странная смесь сожаления и горечи.

— Знаешь, раньше он был совсем другим, — произнесла богиня льда, её обычно холодный голос потеплел от воспоминаний, — Доблестный и благородный воин, истинный защитник людей и богов…

Лилия тут же навострила уши, её глаза заблестели любопытством.

— Правда? Я никогда об этом не слышала! Расскажи!

— Да, это было… давно, — Айсштиль на мгновение прикрыла глаза, — Но после того самого… случая с глазом он сильно изменился. И стал тем, кого мы знаем сейчас — Безумным Карнаксом Разрушителем.

— Именно поэтому ты от него и ушла? — простодушно спросила Лилия, но тут же прикусила язык, заметив, как напряглись плечи богини льда.

— Давай не будем об этом… — холодно отрезала Айсштиль, и температура вокруг неё заметно понизилась.

Лилия виновато прижала уши и замолчала. Некоторые раны, похоже, не заживают даже у богов.

Настоящее время. Сады Безумной Лилии. Эстро и Айсштиль

Некто в дымящемся доспехе с лязгом поднялся с земли. Окровавленные пальцы сжали края шлема, медленно стягивая его с головы. На мгновение повисла тишина, нарушаемая только шипением капель крови, падающих на раскаленную броню.

— Ну привет, Эстро, Айси, — произнес он, маниакально улыбаясь. Механический глаз со скрипом провернулся в орбите, — Давно не виделись.

Айсштиль резко втянула воздух, её обычно бледное лицо стало совсем белым. Ледяное копье в её руках задрожало.

— Карнакс… — прошептала она едва слышно.

Я приподнял бровь… и ухмыльнулся. Это как внезапная встреча с коллегой, с которым плотно работали много лет над совместным проектом.

И при этом оба друг друга жутко не перевариваем.

— А ты все такой же маньячело… — протянул я с иронией, — Знаешь, обычно люди присылают открытки, когда хотят повидаться. Или хотя бы письмо с угрозами — для приличия.

— С тебя хватит и броска копья, — ухмыльнулся бог войны, проводя пальцем по шраму, пересекающему его лицо.

Я отчетливо чувствовал кипящую в нем силу Бездны.

Глава 21

Война — это Искусство

Поляна в садах Лилии была разворочена нашей битвой. Вокруг догорали остатки некогда прекрасных цветов, воздух был наполнен запахом гари и крови.

— Десять тысяч лет прошло, а ты все такой же… праздничный, — хмыкнул я, крепче сжимая рукоять Клинка Бездны, — Может, тебе стоит попробовать садоводство? Говорят, успокаивает нервы.

Карнакс рассмеялся, но в этом смехе не было ни капли веселья — только звериный оскал и жажда крови.

— А ты все такой же любитель потрепаться, — процедил он.

Я смотрел на Карнакса, и невольно в памяти всплывали картины прошлого. Того времени, когда бог войны был… другим. Не таким безумным, более человечным, что ли. Мы даже почти дружили — не так близко, как с Ноктусом, но всё же…

Помню, как накануне очередной битвы с титанами мы сидели у костра, обсуждая стратегию. Карнакс тогда был совсем другим — спокойным, рассудительным воином. Его глаз (тогда еще самый обычный) еще не сводил с ума своим безумным тиканьем и скрежетом. В нем не плескалось то безумие, что появилось позже.

«Война — это искусство, Эстро», — говорил он тогда, задумчиво глядя на пламя, — «Как твоя живопись или поэзия. Каждая битва — это картина, написанная кровью на холсте истории. Каждый маневр — как стихотворная строка… только вместе красок в таких картинах — боль и страдание».

Да, это была его фраза. Я ее очень хорошо запомнил.

А потом случилась та битва… Я до сих пор помню крики титанов, рев призванных чудовищ, грохот рушащихся гор и… тот момент, когда всё изменилось. Когда коготь древнего монстра вспорол лицо бога войны, проникая ему в глаз. Самый кончик когтя зашел Карнаксу глубоко в мозг…

Тогда в первый раз я услышал этот жуткий смех — смех существа, потерявшего рассудок от боли и ярости. Карнакс не умер — он был слишком зол для этого. Но изменился безвозвратно.

Бог-кузнец создал ему новый глаз — шедевр механики и магии. Но что-то в самой сути Карнакса надломилось в тот день. Словно вместе с живым глазом он потерял часть своей души.

Глядя сейчас на бога войны, я пытался найти в нем хоть что-то от того прежнего Карнакса. Но… что-то было не так. Совсем не так.

— Карнакс, — мягко произнесла Айсштиль, делая шаг вперед, — Зачем всё это? Мы же не враги. У нас нет причин сражаться.

Её голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций. Для неё это было особенно тяжело — когда-то они были больше чем просто знакомыми… В конце концов Карнакс был ее первым и единственным мужем.

— Вы пришли туда, куда вам приходить не следовало, — ответил бог войны. Но это прозвучало как-то сухо — словно цитируя заранее заготовленный текст.

Похожим образом говорили Осколки, которых подчинил себе Босс Организации.

Его механический глаз крутился с неестественной скоростью, издавая странный скрежет. Что-то было не так с этими механическими движениями, с этими заученными фразами…

— О чем ты? — я внимательно следил за каждым его движением, — Это сад Лилии. Мы имеем право здесь находиться.

— Битва очищает разум, Эстро, помнишь? — вместо ответа произнес он, — Ты сам говорил это, когда забрал часть моих полномочий.

Я нахмурился. Нет, я никогда такого не говорил. Это была любимая фраза самого Карнакса…

— Ты что-то путаешь, — сказал я ему.

Он атаковал без предупреждения — молниеносный выпад Рассветом, за которым тут же последовал удар Заката. Классическая комбинация бога войны, но… слишком классическая. Слишком очевидная.

Я отбил первый удар Клинком Бездны, уходя от второго перекатом. Айсштиль тут же создала ледяной щит, прикрывая мой маневр.

— Прекрати это безумие! — крикнула она, пока морозные узоры