Эпоха Титана - Артемий Скабер Страница 42

— Я тебе сейчас ноги в рот запихаю! — тут же ответила Василиса.

— Тихо! — оборвал Матросов.

— Владимир? — в голосе Кольцовой проскользнуло удивление. — Большов Владимир?

Что-то изменилось. Напряжение никуда не делось, но приобрело другой оттенок.

— Он самый, — подтвердил Матросов. — Так что, Оля? Поможешь или…

Снова молчание, но теперь короткое. Слышал, как Кольцова выдохнула — резко, решительно.

— Хорошо! — в голосе смешались злость, обречённость и ещё что-то. — Но если он умрёт… Это на вашей совести. И я не буду это скрывать.

— Договорились, — кивнул Матросов, судя по звуку.

Меня подхватили под руки и понесли. Потом чья-то ладонь легла на лоб — прохладная, пахнущая антисептиком.

— Живой ещё, — пробормотала Ольга совсем рядом. — Но состояние критическое. Тащите на стол, быстро!

* * *

Открыл глаза.

Потолок медкорпуса. Белый, с трещинами в углу. Повернул голову — движение далось легче, чем ожидал. Зелёнка работала хорошо. Да и Кольцова постаралась.

Рядом сидела Оля и смотрела на меня. Не просто смотрела — изучала. В глазах плясали чувства: любопытство, подозрение. Сидела на самом краешке стула, спина прямая, руки сжаты в замок на коленях. Напряжённая, готовая сорваться в любой момент.

— Что случилось? — спросила она. Голос ровный, профессиональный, но я слышал подтекст.

— Ничего, — проглотил слюну. Губы еле двигаются. Сухие, потрескавшиеся. Сколько я был без сознания?

Оля наклонилась вперёд, локти упёрлись в колени. Изучающий взгляд стал острее.

— Тебя заставили? — следующий вопрос прозвучал тише, почти шёпотом. — Матросов? Мамонтова?

— Меня? — поднял бровь от такого бреда. Заставить меня?

Кольцова откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди. На лице мелькнуло разочарование, сменившееся деловитостью.

— Через четыре часа ты должен уйти отсюда, — заявила, уже полностью врач. — Либо мне нужно составить отчёт о том, как ты пострадал, и зафиксировать все твои раны. А это значит — расследование, вопросы, проблемы для всех.

— Понял, — кивнул и начал подниматься.

Мышцы ныли, но слушались. Спина тянула — новая кожа ещё нежная. Сел на край койки, проверяя возможности. Нормально. Жить буду.

— Ты не изменённый, — вдруг произнесла Оля. В голосе обида, словно я её обманул. — Я была уверена… После того, что видела… Но нет. В тебе нет их энергии.

— Нет, — мотнул головой.

— Но… — она замялась, кусая губу. — Я же видела…

— Ты сама что-то выдумала и поверила в это, — резюмировал я.

Встал полностью. Нога подкосилась, но удержался. Ещё пара часов — и зелёнка закончит работу.

Девушка открыла рот и уставилась на меня. Словно я её ударил. На лице отразилась целая гамма чувств: злость — брови сдвинулись; обида — губы дрогнули; разочарование — плечи опустились.

Люди как открытые книги.

— Откуда тогда у тебя ядро? — спросила, сверкая глазами. Злость взяла верх. — Я проверяла, дважды! У тебя есть источник, хотя в деле написано, что ты не маг.

— Вырастил, — сказал правду.

Простая правда иногда лучшее оружие. Смотрел, как её лицо меняется.

— Не хочешь говорить? — Ольга встала, скрестила руки. Обиженный ребёнок, у которого отняли игрушку. — Ну что ж… Тогда наш договор не имеет силы.

Повернулась спиной. Демонстративно. Ждёт, что буду уговаривать, объяснять, просить?

Наивная.

Нога не слушалась — связки ещё не восстановились. Но это не помешало мне подойти к ней, три медленных шага. Положил руку на плечо, развернул к себе.

— Нет, — произнёс тихо, глядя в карие глаза. — Ты дала слово.

— И забрала его, — грустно улыбнулась она. — Моё право. Ты мне соврал…

Не дал закончить. В руке возник осколок камня. Небольшой, с острыми гранями. Резервуар откликнулся мгновенно, практика в бою не прошла даром.

Кольцова отшатнулась и упала. Тут же вскочила, трясущийся палец поднялся, указывая на камень в моей руке.

— Земля… — выдохнула она. Глаза расширились. — Магия земли…

— Наблюдательная, — хмыкнул.

Те, кто не держат своё слово, — мусор, недостойный жизни. И наличие сисек здесь не поможет. Но почему-то её не убил.

— Откуда? Как? Ведь… — Оля попыталась говорить. — Магия земли крайне редкая. Из всех магов только один процент её имеет или даже меньше. И все — элита из элит. Родовая аристократия, приближённые императора.

Начала ходить вокруг меня, не сводя глаз с камня. Страх отступил, уступив место профессиональному интересу.

— Почему ты тут? — остановилась передо мной. — Твоё место во дворце императора. С такой силой тебя бы приняли в любую академию, в императорскую гвардию. Зачем тебе быть живцом?

Ничего не ответил. Пусть сама додумывает. Обычная стихийная магия уникальная? В моём мире каждый второй гигант владел землёй. Но здесь, похоже, другие правила. Потом подумаю, как использовать.

Развеял своё творение. Камень рассыпался пылью, оседая на пол. Ольга проследила за каждой песчинкой, словно боялась упустить что-то важное.

Вспомнил, что мне сейчас нужно. Информация об источниках, магии, способах усиления.

— Зачем тебе изменённые? — задал вопрос в лоб.

Реакция мгновенная. Лицо сжалось, плечи напряглись.

— Не твоё дело… — ответила, но тут же покраснела и отвернулась.

Плохая лгунья. Всё написано на лице — стыд, отчаяние, надежда. Есть личная причина и сильная, значит можно использовать.

Молчал и ждал. Если она не будет полезной, то умрёт.

— Вика, моя… сестра, — наконец произнесла, стоя спиной. Голос дрогнул. — Она пострадала. Повреждение источника и спины. Полный паралич ниже груди. Источник расщеплён. Она инвалид на всю жизнь. Я хотела ей помочь. Изучить…

— Изменённых, — закончил за неё.

— Да, — повернулась. Глаза влажные, но слёз не было. Ещё держится. — Я слышала, что они могут восстановить повреждения. Что у них вырастает источник, даже если его отродясь не было. Хочу понять, как. Хочу помочь сестре.

Смотрел на неё. Внутри что-то сжалось — неприятное ощущение.

Перед глазами вспыхнули картинки из памяти Володи. Мать, рыдающая над сыном-калекой. Маруся, пытающаяся удержать обезумевшего Виктора и спасти Вололю. Груз и балласт, что люди носят с собой.

Поморщился. Проклятая оболочка с её эмпатией. Ведь я испытал самое унизительное, презренное и мерзкое из чувств. Жалость… Слабость, которую не должен позволять себе Титан.

— Слушай меня, — шумно выдохнул, отгоняя наваждение. Эмоции потом разберу. — Мне нужно, чтобы ты сказала, как внести в моё дело