Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 1 - Валерий Юрич Страница 4

Мы с мальчишками побросали велосипеды и помчались всей гурьбой на эту самую эстакаду. Рядом с ней стоял потрепанный грузовичок ЗИЛ-130 с синей кабиной. Когда я пробегал мимо нее, то увидел через приоткрытую дверь улыбающееся лицо водителя. Тот с нескрываемой завистью смотрел на нас. Я раньше не понимал, чему он так завидует. Мне казалось верхом счастья сесть хотя бы разочек в эту огромную по моим меркам машину и покрутить руль или надавить на клаксон.

А вот теперь я очень даже понимал, чему так завидует этот еще довольно молодой парень, лет двадцати семи. Я бы на его месте чувствовал то же самое.

Еще раз ощутив себя самым счастливым человеком на свете, я широко улыбнулся водителю, помахал ему рукой и помчался дальше.

Забравшись на эстакаду, мы сгрудились наверху лестницы и с интересом наблюдали, как лаборантка берет пробу зерна. Когда она закончила, вперед протолкался Колька Раевский. Его мама работала в административном здании не на последних должностях. И он время от времени пользовался этой привилегией.

— Нина Петровна, а можно пару горсточек зерна? — слащаво улыбнувшись, спросил он.

Лаборантка устало вздохнула и улыбнулась.

— Давайте! Только быстрее, — заговорщическим тоном сказала она и засунула руку поглубже в кузов, вытащив целую пригоршню зерна.

Мы сразу подскочили к ней, словно стайка голодных воробьев. Каждому из нас добродушная Нина Петровна отсыпала немного зерна в ладошку и, потрепав Кольку по его густым черным волосам, забрала щуп с пробой и спустилась с эстакады. Невысокая фигурка в белом халате неспешно направилась в сторону проходной. Следом за Ниной Петровной укатила и машина. Ворота открылись, и ЗИЛ, утробно проурчав двигателем, заехал на территорию хлебной базы.

А мы, усевшись на краю эстакады и весело болтая ногами, начали есть жесткое, но, если честно, показавшееся мне сейчас очень вкусным, зерно. В основном к нам на элеватор возили пшеницу и рожь. Мы раскусывали твердые зерна, перемалывали их во рту до состояния муки и глотали.

По правде говоря, я уже давно отвык от такой пищи. С опаской засунув одно пшеничное зерно в рот, я его раскусил, осторожно пожевал и нехотя проглотил. Распробовав этот давно забытый и прочно ассоциировавшийся с детством вкус, я начал закидывать одно за другим зерна в рот и жадно пережевывать. И только в этот момент я почувствовал, насколько проголодался.

Первой моей вполне естественной мыслью было отправиться домой и перекусить. И тут я снова вспомнил, где я и кто я, и, самое главное, когда я.

Там же мама. Живая! В моем детском горле сразу встал ком. Даже не знаю почему. Вроде бы не был никогда сентиментальным. Мама умерла, когда мне было тридцать четыре. А вот сейчас появился шанс еще раз ее увидеть: живую, здоровую, улыбающуюся. Это было сильное чувство. И оно, вопреки моему желанию, подкатило к горлу едва сдерживаемыми бурными эмоциями.

Я непроизвольно шмыгнул носом, засунул остатки зерна в карман шортов и уставился в землю, изо всех сил пытаясь сдержать подкатывающие слезы. Чертово детское тело! Нервно сжав кулаки, я вонзил ногти в ладони, потом спрыгнул с эстакады и пошел в заросли придорожных кустов.

— Егор, ты куда? — удивленно крикнул Серега Сомов.

— Я сейчас. Отлить надо, — брякнул я через плечо первое пришедшее в голову.

— Подожди, я с тобой! — раздался позади оклик Женьки Андреева. — Тоже хочу.

— Да что б тебя! — буркнул я себе под нос и остановился, чтобы подождать Женьку.

Однако, как ни странно, эта секундная досада на Андреева сразу вернула меня в привычную колею. Всю слезливость как рукой сняло. А в туалет по-маленькому я действительно хотел. Так что пришлось с Женькой на пару полить близлежащие кусты.

Когда мы с ним шли обратно, я решил, что надо срочно доехать до дома. Кто знает, когда это чудесное погружение в детство закончится? А мать я очень хотел увидеть. Отец, конечно, тоже еще жив. Не станет его только через три года. Но лицезреть его мне не очень-то и хотелось. Как-то у нас с ним не сложилось. Но это отдельная история.

Я поднял с земли свой велосипед и крикнул друзьям:

— Парни, я сейчас до дома сгоняю. Перекушу по-быстрому и выйду. Вы где будете?

— Мне в сарайку надо — кроликов кормить, а потом грядки полоть, — грустно поведал Серега Сабуров.

— А мы с Коляном и с Женькой, наверно, во дворе будем, — откликнулся Серега Сомов.

— Хорошо. Я быстро, — крикнул я через плечо, отъезжая от эстакады.

Чтобы добраться до дома, надо было проехать метров сто пятьдесят по подъездной дороге, ведущей к воротам хлебной базы. Дальше выехать на главную дорогу и повернуть направо. А затем проехать одну автобусную остановку — около четырехсот метров.

По дороге я миновал котельную, работающую на мазуте. Именно она зимой отапливала наши четыре пятиэтажки и две двухэтажки, выросшие в шестидесятых годах посреди чистого поля.

А вокруг них текла почти деревенская жизнь. На востоке простирались большие совхозные поля, которые ежегодно засеивали различными сельскохозяйственными культурами. На западе, за дорогой, росли березовые посадки, за ними — территория хлебной базы, а дальше до самой Волги шла полоса соснового бора.

А рядом с нашими пятиэтажками чего только не было. Тут и огороды с сарайками, и гаражи, и большой пруд, и картофельные поля. Улица с частным сектором вела к современной по тем меркам школе, выстроенной в форме буквы «Н», одна палочка которой была короче другой.

В одной из пятиэтажек весь первый этаж был отведен под два магазина: продовольственный и промтоварный. В доме, где я жил, располагались почта и сберкасса, еще в одном — аптека, а в последнем — библиотека.

Напротив котельной, ближе к хлебной базе, размещались садик и ясли, а рядом с яслями стояла прачечная. Напротив же магазина приютился дом быта, в котором располагалась парикмахерская на два зала: мужской и женский. Также там можно было взять на прокат различную бытовую технику, к примеру телевизоры, холодильники, пылесосы, а еще разнообразный спортинвентарь: велосипеды, лыжи, коньки, палатки.

Одним словом, наш небольшой жилой массив был снабжен почти всеми прелестями советской жизни. Не хватало только поликлиники, которая, однако, располагалась не так уж далеко. До нее было