Правильный лекарь. Том 10 - Сергей Измайлов Страница 4

резко сел на кровати. Сердце так колотилось о рёбра, словно ему там тесно. Но я-то знаю, что это не так и никакой дилатационной кардиомиопатии у меня нет. Я каждый день смотрю, как растёт и как наполняется моё ядро, а сердце совсем рядом и оно точно нормальное. Стрелки часов показывали начало четвёртого. Я выровнял дыхание, успокоил пульс и снова залез под одеяло. Ну а что теперь? Ректор — значит ректор, сам напросился, вот и тяни теперь. Хорошая работа руководителя в чём заключается? Грамотное распределение обязанностей среди подчинённых, а те в свою очередь среди своих подчинённых, и, когда этот процесс наладится, коллектив работает, как слаженный механизм. За этим механизмом, правда, надо регулярно присматривать, чтобы ни одна шестерёнка не заскрипела и не соскочила с оси.

Утром, несмотря ни на что, я встал бодрым и полным сил, а они мне сегодня ох как пригодятся. Сначала надо вплотную заняться решением кадрового вопроса. Лучший вариант — кинуть клич студентам, которые сейчас приходят на обучение, а среди желающих уже произвести отбор. Ну а если кто-то не пожелает, а хорошо зарекомендует себя на практических занятиях, буду пытаться уговорить. Прежде чем строить новый университет, мне надо окончательно разобраться с госпиталем и онкоцентром, чтобы отпустить их в свободное плавание со спокойной душой.

В этих размышлениях я и подходил к своему манипуляционному кабинету, возле которого уже сидел князь Волконский со своей прелестной спутницей, которая решила выгулять в свет новую шляпку, раньше я такой не видел.

— Доброе утро! — бодро приветствовал я сладкую парочку и пригласил их жестом проследовать в кабинет.

— Вы сегодня однозначно выглядите лучше, чем вчера, — сказал князь, с улыбкой глядя на меня. — А то вчера я уже начал за вас беспокоиться.

— Что вы, за меня беспокоиться не стоит, Михаил Игоревич, — улыбнулся я в ответ. — Это я должен за вас беспокоиться, ведь это вы мой пациент, а не наоборот.

— Моё самочувствие, благодаря вашему таланту, намного лучше, Александр Петрович, — сказал он, снимая сюртук и рубашку с заботливой помощью Зои Матвеевны. — Если честно, я бы сегодня уже никуда не пошёл, если бы вы не сказали, что следует убрать метастазы. Я чувствую себя даже немного помолодевшим.

— Ну в последнем факторе больше заслуживает благодарности Зоя Матвеевна, а не я, — ответил я, начиная сканировать плечевые кости, где Образцова нашла небольшие метастазы. По размеру они оказались не больше горошины.

— Тут я с вами согласен, — довольно улыбнулся Волконский. — С ней у меня жизнь словно заново началась, даже жить сильнее захотелось.

— Ну это же прекрасно, когда находится такой человек в нужную минуту, — ответил я, начиная сканировать верхушки лёгких, где тоже имелись небольшие очаги. Пожалуй, я сегодня уберу это всё. — Да и сама Зоя Матвеевна выглядит гораздо более счастливой, чем когда я впервые её увидел.

— Ой, Александр Петрович! — махнула рукой тёща градоначальника, засмущавшись. — Я про то время даже не хочу вспоминать. К тому моменту прошло полгода, как я овдовела, но всё никак не могла прийти в себя и свыкнуться с мыслью, что я осталась одна. Со мной на фоне этого начало происходить всякое безобразие.

— Но теперь-то, Зоюшка, ты не одна, — проворковал сизым голубем Волконский. — Вот Александр Петрович меня окончательно подлечит и поедем-ка мы с тобой в Крым. Я знаю там один великолепный отель на берегу моря, он незабываемый.

— Хорошо, что рассказал, хоть сейчас, — хмыкнула Зоя Матвеевна. — А то я увидела вчера у тебя на столе путёвку на двоих на столе, так с тех пор хожу и думаю, с кем это мой сокол ясный собрался на юга податься?

— Ох, ты уже увидела, — рассмеялся Волконский. — А я хотел тебе сюрприз сделать, да видимо забыл спрятать злополучную путёвку. Эх!

Я дальше не стал обращать внимание на их воркование, а занялся удалением метастазов. Князь сразу потерял разговорчивость, видимо большого удовольствия процедура ему не доставляла, но и на боль он не жаловался, поэтому Катя пока бездействовала. Точнее сидела в зоне отдыха с книгой в руках. Название было незнакомым, наверно специфическая литература мастеров души.

Я завершил удаление метастазов в костях и в лёгких и вернулся к брюшной полости. Анна Семёновна нашла там небольшой остаток основной опухоли. Его я убрал достаточно быстро. На всякий случай, больше по привычке, просканировал брюшную полость, чтобы исключить наличие злокачественных очагов. В первую очередь — в парааортальных лимфоузлах и в брыжейке. Нигде не нашёл ничего, даже размером с кунжутное семечко. В печени тоже чисто.

— Ну вот, вроде и всё, — сказал я, отстраняясь от пациента и на автомате проверяя ядро. Там осталось чуть больше половины энергии. Растём потихоньку. — Так что можете спокойно ехать в Крым. А когда вернётесь, займёмся вашими сосудами. Как там, кстати, дела с расследованием?

— Именно благодаря тому, что оно подходит к концу, я и могу через несколько дней со спокойной душой ехать отдыхать, — ответил Волконский, надевая рубашку. — Осталось только завершить допросы, уже в более неторопливой обстановке, и распределить меры наказания участникам.

— И что им всем грозит? — поинтересовался я.

— Самый мягкий вариант — это каторжные работы в рудниках, — сказал князь. — Несколько человек из управляющей верхушки отправятся в камеры одиночки на пожизненное, а к нескольким по велению императора будет применена смертная казнь, что давно уже не практиковалось.

— И кто же будут те, что попали в последнюю группу? — спросил я, очень надеясь услышать среди них знакомые фамилии.

— Если вы рассчитываете услышать там фамилии лекарей из больницы Обухова, ну вы понимаете, о ком я говорю, то их там не будет, хотя они на мой взгляд и заслуживают.

— Но я был практически уверен, что именно они участвовали в создании нового штамма чумы с магическим компонентом, разве это не так? — спросил я, несколько разочарованно.

— Представляете, нет! — развёл руками Волконский. — Захарьин и Гааз были кузницей кадров, способствуя превращению сильных лекарей в ещё более сильных боевых магов. Выявление наибольшей эффективности в этом проявлении ядра лекарей — именно их заслуга. А вот диверсию с чумой и с брюшным тифом готовили совершенно другие люди. Вот их-то император и приказал ликвидировать физически.

— Это будет публичная казнь? — поинтересовался я.

—