Травоядный. Том I - Лев Белин Страница 4

Она приложила руки к моему боку, и я скривился от резкой боли…

— Потерпи немного… — с лаской и жалостью сказала она, и я увидел зелёное свечение, оно раздавалось мягким теплом, будто мягкий свет лампы в тумане. Свет обтекал её пальчики и впитывался в моё тело. Боль уходила, и меня постепенно укутывал покой, словно тёплое одеяло зимним вечером. Такое… Чувство безопасности… Как странно.

— Как ты… это… — начал я, и она посмотрела на меня будто на дурочка, и даже этот взгляд не показался мне оскорбительным.

Она не ответила, но решила задать вопрос:

— Ты чуть раньше сказал про почки и позвонок? — удивлённо спросила она, и я тут же растерялся. Разве я использовал слова из своего языка? — Я не думала, что ты знаешь такие термины. Ими же только лекари пользуются.

«Не глупи, парень! Нужно следить за тем, что говоришь, а лучше — говорить поменьше, пока не разберёшься, что тут к чему и что этот Декс из себя представляет», — посоветовал я сам себе.

— Я, по-твоему, совсем тупица? — невольно вырвалось у меня.

— Так-ак! — зайчиха хлопнула себя по тонким коленям, убрав руки, и вместе с ними ушёл покой и тепло, — Похоже, с тобой всё в порядке! И нет, ты не тупица, просто немного умнее придорожного булыжника! — скривив недовольную мину, сказала она. — Рёбра твои скоро срастутся, там только трещина.

— И как же ты это поняла?

— Да уж, с головой у тебя точно беда, — без издёвки, с искренней жалостью сказала она. — С помощью того же Дара, каким лечила твои бесконечные травмы до этого.

«Дар? Это она про свои целительские способности, — понял я. — Именно поэтому она так выглядит. Что-то мне подсказывает, что целители даже среди рабов имеют некоторые привилегии».

— Придорожный? — внезапно спросил я с болезненной улыбкой.

— Тот, что валяется у дороги. — уточнила она.

— А, вот оно как. Значит, придорожные булыжники поумнее обычных будут, или наоборот?

— Это действительно тебя волнует? Ты решил перечить Рихану! — неожиданно строго сказала она, я аж опешил. — Ты думаешь, этот шакал в волчьей шкуре забудет о твоём поведении? О чём ты вообще думаешь? Твои шутки тебя когда-нибудь загонят в могилу!

«Ну, фактически — уже загнали» — усмехнулся я.

Но, теперь становится интереснее. Похоже, бывший владелец тела перешёл дорогу весьма неприятной фигуре… И похоже, он был из того типа, кто вечно шутит не в том месте и не с теми людьми! Как, на хрен, удачно!

— Неужто всё так плохо? — поинтересовался я, одновременно стараясь размять мышцы и связки, кривясь от боли, будто набил рот лимонами.

— Да приди ты в себя уже! Рихан редкостный подонок, жестокий и мелочный! Если бы не Хавир, он бы уже, наверное, всех передушил! — сказала она, сжимая маленькие кулачки, милашка… — Он очень опасный! Говорят, дезертировал во время войны, за что его сюда и сослали! Он без сомнений попытается тебя достать!

Ох, как же приятно, когда о тебе беспокоятся. Даже если это беспокойство не совсем для тебя. Неужели у меня была настолько несчастная прошлая жизнь, что я рад такому пустяку? А вот обстоятельства этого волнения меня не радуют.

— А Хавир — это тот второй? С грубым голосом, да? Тигр, верно? — спросил я.

— Тигрид! Декс, больше уважения, иначе следующим тебя отпинает Хавир!

— Эмм… Ти-гри-ид… — протянул я, давая понять, что не особо понимаю, в чём суть.

Она тяжело вздохнула:

— О, Наира, за что мне это? — сказала зайка, а я улыбнулся своей лучшей улыбкой, хотя, похоже, она не произвела сногсшибательного эффекта. — Скалится ещё! «Ид» — приставка к высшим зверям, детям Дигора и его братьев и сестёр. Понял? Если без неё обратишься к кому — это вполне можно посчитать серьёзным оскорблением, словно ты приравниваешь их к низшим животным… — поучительным тоном объяснила она.

У меня были ещё вопросы: что за работа ночью; каково положение этого Рихана; насколько он силён и умён? И ещё сотня другая, начиная — моим настоящим именем, и заканчивая — почему я сдох? Хотя на последние она вряд ли смогла бы ответить.

«Сейчас важнее всего узнать об этом мире больше. Но очевидно одно — я в заднице, в большой такой и очень зловонной! И я явно слабее того Рихана — это очевидно, если исходить из происхождения. Он хищник, а я… Ах… Травоядное… Креативные вы уроды, хреновы божки…» — обречённо подумал я, но, видимо, отчаянье было мне не слишком свойственно, так что при всей паршивости ситуации я никак не мог заставить себя беспокоится. Ощущалось это будто у меня появилась задача, которую нужно выполнить, это казалось довольно логичным и правильным.

Но заяц, травоядный — звучит довольно жалко.

— А этот Хавир… тигрид… Он, похоже, не такой плохой, — рассуждал я.

— Да, он вовремя остановил его, тебе очень повезло, что именно он был рядом, другой надзиратель бы пальцем не пошевелил. Он тоже может быть жёстким, но он справедлив и вовсе не наслаждается страданиями других, — она неожиданно приблизилась и заглянула мне в глаза. Её зелёная радужка напоминала раннее поле пшеницы с лёгкими золотистыми вкраплениями. — Ты правда совсем всё позабыл?

Думаю, будет больше пользы, если я притворюсь, что потерял память, а не занял тело её мёртвого друга. Ха-ха, определённо… Несомненно! И в то же время даже не совру!

— Похоже, что так. Мы с тобой, наверное, хорошо знакомы, но я даже не помню твоего имени. Прости… — сбивчиво проговорил я, притворяясь, будто для меня это невероятно важно.

— Декс… Мне жаль… — Она нежно коснулась моей руки, и сердце забилось сильнее. — Ты должен сделать всё, чтобы Рихан тебя простил. Это может быть унизительным, жалким и трудным, но иногда нужно проглотить свою гордость, чтобы иметь шанс выбраться отсюда. Тут все так живут… Пойми… — С лёгким отчаяньем сказала она. — Чтобы он ни попросил — сделай, и выберись отсюда, — она резко встала и отвернулась.

— Ты так и не сказала своего имени. — напомнил я.

— Лита, — ответила зайка и пошла к выходу. — Пожалуйста, переживи эту ночь. Прошу тебя, Декс. — сказала она