Эволюция формы (СИ) - Астафьев Алексей Страница 39

– И чем отличается претор от фециала?

– Прежде всего, силой. Фециалу никогда не сравниться с претором по выносливости и физическим возможностям организма. Преторы крупнее, массивнее, легче переносят нагрузку, почти никогда не устают. И встречаются гораздо реже, чем фециалы. Так что тебе, можно сказать, повезло.

– Хитман упоминал еще кого-то, можешь рассказать о них?

– Когнаты, – кивнул Дроссель. – Совсем уж редкая разновидность эволюционного пути. Если претором становится примерно один из сотни игроков, то когнатом – один из тысячи. Лично я встречал только двоих когнатов, а у нас в общине живет всего один.

– А сколько всего в общине игроков?

– Опасный вопрос, – нахмурился Дроссель, – будь на моем месте Хитман, он счел бы, что ты пытаешься вызнать эту информацию для Отца.

Его ответ разозлил меня и я ответил резче, чем планировал:

– В таком случае, ему не стоило приводить меня сюда. Я и понятия не имел об общине, до момента, пока на меня не набросились ваши люди в первой локации.

– Твои… друзья, – Дроссель выдержал паузу, – не сказали о тебе ни слова, когда мы забирали их. И лишь когда Хитман увидел, что часть приоритетных заданий выполнена, он понял, что кто-то остался там и продолжает… играть. Тогда он отдал приказ отправится за тобой.

– Но как он вообще узнал о нас? И зачем вы пришли за нами? Вы живете внутри этих пещер, носите на голове шлемы, скрываетесь от Системы!

– К сожалению, я не имею права ответить на твои вопросы, Егерь. По крайней мере, сейчас. Скажу лишь, что Хитман жизнь положил на то, чтобы помешать Отцу в его коварных планах. И устранит любого, кто будет ему помогать – добровольно или случайно.

– Положил жизнь? О чем ты говоришь, черт возьми? Что значит положил жизнь?

– Кажется, я все-таки сболтнул лишнего, – тяжело вздохнул Дроссель. Повернулся ко мне спиной, отошел на пару шагов и скрылся в из виду. Но через пару мгновений появился снова и протянул мне знакомый зеленоватый комок.

– Возьми биоагент, – сказал он игнорируя мой пристальный взгляд, – он поможет прийти в себя и набраться сил. Постоял немного, глядя себе под ноги, потом поднял голову и увидев, что я все еще смотрю на него, медленно проговорил:

– Эта игра длится очень долго, Егерь. Гораздо дольше, чем ты можешь себе представить. Я появился на первом уровне, когда Хитман уже создал эту общину. Мой порядковый номер 134651 и я нахожусь внутри Терра Инкогнито уже двадцать шесть лет.

Глава 19 Поселение людей

Двадцать шесть лет!? Это розыгрыш? Этого не может быть – он говорит не серьезно! Я внимательно вглядывался в мрачное лицо Дросселя. На шутника он не походил, равно как и на сумасшедшего. Но как такое возможно? Ведь двадцать шесть лет назад Терры Инкогнита попросту не было.

Этот вопрос я и задал Дросселю.

– Я не знаю сколько времени прошло в реальности, но счетчик дней в левом углу моего интерфейса показывает, что я нахожусь в игре девять тысяч четыреста девяносто шесть дней. И я даже не буду тебя спрашивать, когда ты зашел в игру. Потому что знаю. Мы все зашли в Терру в одно и то же время – пятнадцатого августа, в двадцать часов, пятьдесят четыре минуты. Именно в это время мы все стали игрушками в руках Отца.

Снова-здорово! Я начал злиться. Они твердят об Отце, но не рассказывают о нем, и в своем упорстве ведут себя словно неписи. Может все дело в том, что я задаю неправильные вопросы?

Дроссель направился к выходу, велев мне оставаться в пещере до его возвращения. Начало темнеть. Я сидел среди мерцающих кристаллов почти физически ощущая течение времени. Неужели мне предстоит провести здесь годы, десятилетия? Это же просто игра, здесь все чужое, не настоящее. Почему же я чувствую себя таким беспомощным? Жизнь в реальности казалась далекой, словно полустертое воспоминание. А ведь прошло немногим больше месяца. Что же помнит о себе – прошлом – Дроссель? А Хитман? Сколько он провел в игре? Я чувствовал, что голова вот вот лопнет от нахлынувших вопросов. Мне нужно узнать, как можно больше информации.

Громкий шум отвлек меня от размышлений. В пещеру по одному залезали люди – крупные парни, самый низкий из которых был выше меня почти на десяток сантиметров. Все они с ног до головы были покрыты черной слизистой жижей, а в их руках я заметил необычные орудия, похожие на доисторические топоры, но с лезвием, напоминающим полумесяц.

– Ох, и задали они нам жару! Совсем твари озверели! И кажется, их снова стало больше.

– Глядите, у нас новенький, – донеслись до меня звуки их разговоров, и я не слабо напрягся, увидев, что они окружили меня. Я приготовился вновь отвечать на бестолковые и навязчивые вопросы, но появившийся словно из ниоткуда Дроссель заставил людей расступиться. При нем они подтянулись, выпрямились и застыли, будто находились на плацу перед командиром.

Дроссель внимательно оглядел толпу, подошел к одному из парней и спросил:

– Скольких вы уничтожили?

Тот, пряча взгляд, ответил:

– Двести двадцать семь особей. Затем, помолчав, добавил:

– Они словно знали, что мы придем.

– Вы не дождались меня, – покачал головой Дроссель. – И потеряли семерых! Что я теперь скажу Хитману?

– Мы отбили нападение! Уничтожили почти всех тварей! – закричал кто-то из толпы, но парень, к которому обращался Дроссель поднял руку, призывая людей к молчанию. Он хмуро посмотрел на разъяренного гиганта и с вызовом произнес:

– Ты скажешь то, что давно должен был сказать. То, о чем мы говорим между собой, когда он не слышит. Фециалы должны защищать общину наравне с преторами. Они наслаждаются жизнью, пока мы умираем за них. Пора положить этому конец.

– Фециалы слабы, – Дроссель выплюнул эти слова в лицо собеседнику, и тот отшатнулся, скривившись. Но быстро пришел в себя и парировал:

– Но их тысячи.

Я вслушивался в каждое слово, пытаясь считать сокрытые между фраз смыслы. Но разговор закончился прежде, чем я смог выстроить в голове хоть какую-то картину мира. Дроссель повернулся ко мне и кивком головы приказал следовать за ним. Привел меня в совсем крохотную пещерку и велел оставаться здесь до утра. Весь его вид говорил о том, что задавать вопросы сейчас бессмысленно, поэтому я дождался, когда он уйдет, отломил небольшой кусочек биоагента и положил под язык. Остальное припрятал, соорудив в рукаве некоторое подобие кармана. Устроился на жестком кристальном полу и провалился в сон.

Проснулся в полной темноте от ощущения, что за мной кто-то наблюдает. Чей-то недобрый взгляд, казалось, шарил по телу, искал уязвимые места, готовился нанести удар. Я внутренне напрягся, намереваясь отразить атаку, но нападения не происходило. И постепенно расслабившись, я снова уснул, на этот раз проспав до самого утра. А проснувшись, увидел перед собой Хитмана.

Он рассматривал меня с таким отвращением, как обычно смотрят на нечто мерзкое, а я в ответ начал рассматривать его. Наконец, он заговорил:

– Я принял решение насчет тебя. Иди за мной.

Вот только я уже устал от игры в начальника и подчиненного. Поэтому ответил:

– Нет.

– Ты хочешь остаться здесь? В этой пещере? – Хитман удивился, а позади него, у входа в мой закуток, замаячила фигура Гризли.

– Я последую за тобой лишь в том случае, если ты отведешь меня к выходу и отпустишь, – сказал я. – Видишь ли, я предпочитаю играть соло.

– Ты не будешь продолжать игру, Егерь, – слова Хитмана прозвучали жестко, но вместе с тем, в них чувствовалась усталость. – Ни один человек больше не будет играть в эту игру.

– С чего ты взял, что вправе решать за меня? – я поднялся и встал во весь рост, чем немедленно спровоцировал Гризли. Тот ринулся на меня и попытался прижать к стене. Я оттолкнул его и атаковал сильным, уже отточенным на богомолах ударом – сверху вниз, в челюсть. Я был жутко зол и готов сражаться, но Хитман снова заговорил.

– Спокойно, парень, мы тебе не враги. И я не собираюсь держать тебя здесь против воли. Но и отпустить тебя, увы, не могу.